Николай Кузьмин - Войсковые разведчики в Афгане. Записки начальника разведки дивизии
А начальник штаба с мотострелками все описывает круги вдоль канала у кишлака, ищет мост через него. Я подъехал к нему, доложил о выполненной задаче. Тот в глаза не смотрит, говорит: «…проверяйте людей, возвращайтесь домой». Ну и на том спасибо.
Так ведь и не извинился передо мной за свою грубость, не хотел ронять свой авторитет. Служил с ним я еще месяц – полтора, больше стычек у нас не было.
Встретились мы с Волобуевым через три года, в 1987 году на полигоне Широкий Лан Одесского военного округа, на показных занятиях. Он был командиром дивизии кадра в Белгород-Днестровском. Меня он, конечно, узнал, но не подошел. Ну а я – тем более, хотя и зла никакого на него не держал.
Недавно узнал из Интернета, что он несколько лет назад умер в Новосибирске, будучи там командующим армией. Уходит уже и наше поколение, вечная ему память!
«Ваше благородие, госпожа удача…»
В годы моей службы в Афганистане я часто задумывался о самом феномене удачи, этой тайной пружине случая. Как это получается: одному почему-то всегда «везет», другой же – хронический неудачник? Наиболее это бросается в глаза на войне – человек рискует жизнью.
Почему-то считается, что смерть на войне должна быть обязательно героической. Даже в «Книге Памяти…» обстоятельства гибели в бою каждого солдата и тем более офицера пытаются как-то героизировать. Таков уж наш советский менталитет еще со времен Великой Отечественной войны.
Однако практически 99 % всех смертей на войне очень обыденны. Все просто, сам это видел: стоит от тебя в двух шагах солдат, вдруг молча схватился за голову и упал. Бросаешься к нему: человек мертв, пуля снайпера, или просто шальная, убила наповал. Почему в него, а не в тебя? Вот это и есть везение в чистом виде.
Не помню, чьи это стихи, но мне понравилось очень точное определение Судьбы человека.
Судьба, как карты, нашу жизнь тасует,Раскладывая странный свой пасьянс.Она смеется, плачет и балует.В ее руках огонь и лед – альянс.Вперед на годы график составляетУдач, трагедий и случайных встреч.Про каждого из нас она все знает,Даруя счастье или кары меч…
В словаре В.И. Даля есть аналог одного из значения слова «судьба».
«Планида – стечение обстоятельств, не зависящих от воли человека, неумолимый ход жизненных событий».
В разведке к удаче отношение особое. Здесь как в криминальном мире: главное – «фарт»! Все построено на риске и удаче, иногда самой невероятной. Любая, самая незначительная мелочь играет роль: или ветка громко хрустнет, или камень из-под ноги покатится вниз, или собака невпопад залает, или вдруг луна не вовремя выйдет. Таких «или» у разведчика множество.
Я когда-то читал в мемуарах известного гитлеровского разведчика Вальтера Шелленберга «Лабиринт» и руководителя БНД Р. Гелена «Война разведок», что в немецкой военной разведке – Абвере, к такому качеству разведчика, как удачливость, относились очень серьезно, и это отражалось в официальной служебной характеристике офицера.
У нас, конечно, официально ничего такого не было. Главное – «…политику партии понимает правильно, в быту скромен…», и далее в том же духе. Читаешь такие характеристики – набор стандартных фраз, а в них о конкретном человеке вообще ничего и не сказано.
Однако неофициальная солдатская молва четко делит всех командиров на «везучих» и «невезучих». Тут, конечно, тоже много всякого: разведчик удачлив до того момента, пока его не убьют или крепко искалечат. Потом говорят – «не повезло», хотя еще совсем недавно о нем говорили – «везунчик»!
Еще сразу по прибытии в Афганистан, принимая должность у бывшего начальника разведки дивизии подполковника Р.С. Захарова, услышал от него такой рассказ: «… Было это полгода назад, на операции в Панджшере. Я, несколько офицеров штаба дивизии, а также трое афганцев вылетели на вертолете МИ-8. Через несколько минут после взлета мы были обстреляны из пулемета ДШК с близлежащей горы.
Несколько пуль попали в вертолет и насквозь пробили дополнительный бак с топливом, находившимся прямо в десантном отделении вертолета.
Из пробоин, как из кранов под хорошим давлением, хлынул керосин, и мы все, находящиеся в десантном отделении, в течение одной минуты были насквозь мокрые от него. Вертолет в облаке керосинного аэрозоля тут же пошел на аварийную посадку. Приземлившись, мы пулей выскочили из вертолета и отбежали от него как можно дальше. Однако взрыва топлива и пожара не произошло.
Летчики потом объяснили, что взрыва в воздухе не произошло только потому, что вертолет был только что заправлен и в пробитом баке не было подушки паров топлива. Иначе – все, попадание трассирующей пули в бак, неизбежный взрыв…»
Так я впервые услышал от очевидца и участника о таком счастливом случае.
Никогда не забуду Сергея Карасева, с которым я разговаривал незадолго до его гибели. Ему в книге посвящен целый очерк «Верность долгу», но я хотел бы его дополнить.
Его взвод только что вернулся с боевого задания и он, находясь еще под впечатлением событий, взволнованно мне рассказывал, как в кишлаке он нос к носу столкнулся с душманом. Выстрелили они друг в друга одновременно: пули душмана прошли у него прямо над головой, выше на несколько сантиметров, он же не промахнулся. Вот тогда я и сказал ему – «Везучий». Знал бы я, что буквально через 8 часов его привезут уже бездыханного в медсанбат. С тех пор больше никому и никогда я не говорил этих слов – слишком шаткое на войне везение.
Я ранее уже говорил о погибшем командире 860 омсп подполковнике В.А. Сидорове. Обстоятельства его гибели тоже неординарны. Бой шел в горах где-то в 10 км от Файзабада. Сидоров стоял у остановившейся командно-штабной машины БМП-КШ на берегу реки Кокчи. КШМ увязла на берегу в песке и камнях. Механик-водитель не мог выехать, и Сидоров раздраженно приказал ему покинуть машину, сказав: «Сейчас я тебе покажу, как надо водить БМП». Он сноровисто вскочил на машину и резко опустился в люк механика-водителя. Окружающие услышали вдруг сильный хлопок, похожий на выстрел. На мгновение из люка показалось лицо командира полка, он крикнул – «У кого запал сработал?» А все шарахнулись от него. Он понял, что это в его «лифчике» сработал запал ручной гранаты Ф-1. Садясь в БМП, он зацепил за край люка предохранительной скобой гранаты, чека сломалась, и в его распоряжении было 4–6 секунд жизни.
Возможно, он мог просто выбросить наружу гранату, остался бы жив, но вокруг машины стояли люди. В эти последние секунды своей жизни он вырвал гранату из подсумка, прижал ее к животу и накрыл своим телом. Взрыв… тело командира полка через люк выбросило наружу, мгновенная смерть. Больше никто не пострадал…
