Виктор Гофман - Любовь к далекой: поэзия, проза, письма, воспоминания

Я влюблен здесь в горничную, поверьте, что не так, как обыкновенно влюбляются в горничных; у ней лукавые, зеленые глаза, лучисто–смуглое лицо и веселые, беспечно-задорные усмешки…

Но и здесь я несвободен (хотя здесь — иное, здесь я самовольно, сознательно продал свою свободу и, подчиняясь иным условиям, не презираю себя внутренно за это), а потом, я болен, болен. И все то же чувство бессилия в жизни, во всех поступках, в осуществлении своих желаний, в поэзии, ах, и в поэзии, когда совершенно не властен над словом, больше, над образами, мыслями. И ничего не читаю. Ужасно — сознание бессилия.

Я, рожденный, чтобы быть альбатросом, и проведший все первые годы среди сов, вырвавших мне мои зоркие очи, оборвавших мои белые перья, жемчужные, белые перья и безвозвратно сломавших мои крылья, острые и крепкие, я напрасно пытаюсь улететь, напрасно бьюсь о землю своими переломанными крыльями — напрасно. Я падаю, падаю…

Видал Бахмана у него на квартире. Он показался мне каким-то неестественно подвижным и порывистым, в гимназии он не бывал таким. Он читал мне ужасно много своих стихов, подарил свою книгу и показывал три бокала, подарок 3 дев, из которых пили некогда вы. Бальмонт и он сам. Читал экспромты, написанные всеми вами в тот вечер…

Жду ответа, приеду непременно, хочу Вас видеть.

Напишите, пожалуйста.

Ваш Виктор Гофман

Адрес: С. Покровское на Филях. У Черного Пруда. Дача Шелапутина. Шрадер. Виктору Гофману.

P.S. Напишите, Валерий Яковлевич, также подробно о том, как к Вам ехать, где брать лошадей, куда и как. Напишите также Ваш точный адрес, тот, который дала мне Иоанна Матвеевна, вряд ли достаточен. Боюсь, что и письмо тоже не дойдет…

В. Г.

Серебряный Бор. 29 июня 1903

Дорогой Валерий Яковлевич

К большому моему сожалению, приехать к Вам мне едва ли удастся, так как только что взял урок и перееду туда завтра, в понедельник. Урок чрезвычайно выгодный, удобный — всего 2 часа в день, остальное время совершенно свободно. Здесь, вероятно, уживусь. Жить — на даче, в Серебряном Бору: местность очень живописная; впрочем, могу уезжать хотя бы ежедневно в Москву. Одно неудобство — туда не ходит почта. Поэтому прошу Вас адресовать мне, в случае если напишете что-нибудь, в магазин моих хозяев (патриархальные, русские купцы). Пресня (Большая) дом и магазин Черновых.

3-го июля.

Письмо отправлю завтра в пятницу 4-го, когда поеду в Москву. Здесь почтовых ящиков не имеется.

Весь Ваш: Виктор Гофман

11 августа 1904

Дорогой Валерий Яковлевич

Теперь я вполне свободен, расставшись и со вторыми своими хозяевами за лето (на этот раз вполне дружелюбно, окончив свое дело). Месяц, проведенный у них, могу назвать очень счастливым. Теперь кочую по Москве и ее окрестностям, совершенно не имея определенного местожительства. Если Вы не очень скоро собираетесь в Москву и не имеете уже каких-либо посетителей, я бы с громадным удовольствием приехал к Вам числа 17, 18–го… Напишите, можно ли.

Все «Грифы» перессорились здесь и даже передрались. Больше всех пострадал на этот раз Рославлев, которого Соколов отставил от книгоиздательства и собирается или вызвать на дуэль, или дать публичную пощечину. Курсинский, Койранский и т. п. не подают ему руки.

Я написал за это время кое-что, хотя не много, но важно для меня, как совершенно новое, непохожее на все предыдущее. Думаю, Вам понравится. Жду от Вас письма непременно. Что буду делать зимой, не знаю совершенно… Очень хочется видеть Вас и часто чувствую Ваше отсутствие.

Весь Ваш Виктор Гофман

Поклон Иоанне Матвеевне.

Письмо адресуйте к Хесину (я там бываю всего чаще): Рождественка, номера Денисова. № 32 Хесин, мне.

17-го ноября 1904

Многоуважаемый Валерий Яковлевич!

По просьбе Екатерины Онуфриевны пересылаю Вам сегодняшний номер «Русского листка».

Статьи Андрея Белого о Канте вряд ли могут быть напечатаны в «Искусстве» ввиду несоответствия предмета программе журнала — к большому моему сожалению.

Виктор Гофман

15 февраля 1906

Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич,

посылаю Вам для «Весов» пять новейших своих стихотворений, объединяя их общим заглавием «Светлые песни». В случае каких бы то ни было сомнений, – будьте любезны известить меня. Очень прошу не сокращать ни в коем случае моей обычной подписки. Ожидаю ответа во всяком случае.

С глубоким уважением

Виктор Гофман

1906

Глубокоуважаемый Валерий Яковлевич.

Еще раз прошу Вас, если это только не слишком затруднительно и еще возможно, вернуть мне мои стихи. Они вынуты из сборника и, право, не хочется вновь переписывать все это, когда можно просто вложить их обратно.

«Весы» Ваши — великолепны: неужели и следующие номера будут таковы же? «Грифы» — нечто совсем гнусное и нестерпимое, почти целиком.

С почтением

Виктор Гофман

Не знаете ли, быть может, Вы, куда делся Ваш, а также и мой, постоянный переплетчик Пустовалов? На прежнем месте его нет. Простите за беспокойства.

31 май 1906

Выискал для Вас, многоуважаемый Валерий Яковлевич, еще три стихотворения, хотя посылаю их Вам довольно неохотно. Почему эти – лучше прежних, отвергнутых? Я все же того (может быть, и вполне несправедливого) мнения, что Вам вообще не нравятся мои стихи, т. к. в некоторых из прежде посланных, например («Дни умиранья», «Близ тебя»), я право, ну, совсем искренно — не вижу никаких частичных или, так сказать, объективных недостатков. Это, конечно, нимало не мешает им — с известных точек зрения являться далее одним сплошным недостатком, но тогда – точно такой же недостаток и вся моя поэзия. Вновь посылаемые стихи, увы, похожи на прежние. Так же женщины превращаются ночью в цветы, а я прошу их позволить мне побыть вблизи них и подышать их ароматным счастьем. Так же лучисты их лица, и странные чудеса совершаются в полусумраке влюбленных грез. И т. д., и т. д…. Пожалуйста, Валерий Яковлевич, не задумывайтесь вернуть мне и эти стихи, если только они покажутся Вам, как и первые, — недостойными ни «Весов», ни меня самого — как Вы изволили тогда выразиться. Я не обижусь нисколько.