Дмитрий Медведев - Диана: одинокая принцесса

После публикации злополучных фотографий с Кэролайн Бартоломью, ближе к вечеру, принцесса получила письмо от премьер-министра. Джон Мейджор также был потрясен и теперь умывал руки, заявив: «Я не в состоянии ничем помочь вам, если вы взялись за манипулирование прессой»[20].

Прочитав письмо, Диана заплакала. Первоначально она полагала, что все рассчитала правильно: она выговорится, нанесет удар по Фирме и вызовет симпатии обычных граждан. И все это сделает чужими руками, переведя ответственность на издателя Майкла О’Мару, редактора Эндрю Нила и автора книги Эндрю Мортона. Но принцесса забыла о древней китайской мудрости: «Если готовишь акт мести, позаботься о том, чтобы заранее вырыть две могилы: одну для врага, другую – для себя». Волна, накрывшая Букингемский дворец, обладала слишком большой внутренней энергией, чтобы остановиться на главной резиденции британского монарха. Продолжив свое движение через арку Веллингтона и Гайд-парк, пусть с остаточной, но все еще впечатляющей силой стихия приготовилась обрушиться на Кенсингтонский дворец.

Диана оказалась не готова к такому развитию событий. Пытаясь снять со своих плеч груз психологического давления, она, наоборот, увеличила его в разы. Не случайно впоследствии принцесса назвала историю с публикацией книги Мортона «величайшим испытанием в моей жизни»[21].

Анализируя случившееся, супруга Чарльза все чаще склонялась к мысли, что из первоначального замысла, который должен был закончиться триумфом, выход книги превратился в трагедию, или, как она сама выразилась, – «начало моего конца»[22].

Как же так получилось, что все пошло кувырком, и кто был повинен в этом?

«Диана призналась мне, что весь процесс создания книги вышел из-под ее контроля, – вспоминает один из друзей принцессы. – Мортон беседовал с людьми, которых она не хотела привлекать, и опубликовал некоторые факты, которые она не хотела обнародовать. Диана сказала, что у нее было мало возможностей контролировать всю работу с самого начала, и в конце концов она выпустила вожжи из рук»[23].

Немного странное признание, если учесть, что принцесса не раз просмотрела текст и, как сказал сам Мортон, «фактически подписала каждую страницу»[24]. Но Диана уже нашла козлов отпущения. Она попыталась отмежеваться от Эндрю, заявив, что вышедшая в ноябре книга не более чем «смесь второсортных, не представляющих никакого интереса слухов, собранных Мортоном для получения личной выгоды»[25].

Остракизму подверглись и друзья принцессы. По словам журналиста Ричарда Кэя, «она дистанцировалась или просто вычеркнула из своей жизни большинство людей, которые приняли участие в этом проекте. Диана была зла на них, потому что они предали ее, способствуя написанию этой подстрекательной книги»[26].

Вот как!

Принцесса была не единственной, кто решил изменить свою первоначальную позицию и посреди переправы взялся менять одну тройку лошадей на другую. Пытаясь хоть как-то стабилизировать свое положение, изрядно пошатнувшееся после откровений Мортона, Эндрю Нил организовал публикацию нового блока статей. Они также были посвящены взаимоотношениям между супругами Уэльскими. Но только теперь события преподносились не с позиций Дианы, а с позиции Чарльза.

Ситуацию это, конечно, изменить не могло, но настроение принцессе испортило основательно. В новых материалах приводились комментарии друзей принца. По их мнению, с Чарльзом обошлись несправедливо, а его изображение не соответствует истине. Друзья напомнили также о «благородном молчании» наследника престола, который отказался делать публичные заявления, «боясь, что они могут отрицательно сказаться на его детях»[27].

Сторонники Чарльза не забыли кинуть и пару камней в огород его супруги. Читатели «The Sunday Times» должны были знать, что принцесса не всегда выступала в роли жертвы. Например, планируя первую поездку Уильяма в Уэльс, она не поставила об этом в известность своего мужа. Вспомнили и про перелом руки у Чарльза двухлетней давности, когда Диана отнеслась весьма формально к посещению мужа в больнице Ноттингема[28].

В следующей главе будет показано, что ситуация с визитом к травмированному Чарльзу была далеко не так однозначна. Но сейчас не об этом. Куда больше принцессу задела фраза «одного из близких друзей» ее мужа: «Чарльз очень обеспокоен тем, что Диана продолжает отрицать свою причастность к подготовке книги. Ему бы хотелось, чтобы она открыто заявила о своем участии, а также призналась, что это была ошибка»[29].

В отличие от других приведенных выше высказываний, по сути представляющих самый обычный PR, упоминание об ошибках содержало в себе рациональное зерно.

Осознание собственных ошибок и промахов справедливо считается одним из самых мучительных состояний, которое испытывает человек. И как принцесса Уэльская ни сопротивлялась, именно эту реку неприятного самоанализа ей теперь предстояло перейти вброд. Хотя порой она все-таки придерживалась прежней линии, повторяя – уже машинально, – что не причастна к злополучной публикации.

В роковой день выхода «The Sunday Times» принцесса в панике связалась с пресс-секретарем Диком Арбитером:

– Что я должна делать? – спросила она растерянно.

– Ничего, – успокоил ее Дик. – Но почему четыре месяца назад, когда я спрашивал вас, какую помощь вы оказали Мортону в его работе над книгой, вы клялись мне, что не сотрудничали с ним?

– Я ему и в самом деле не помогала, – продолжала настаивать Диана[30].

Но помощники принцессы теперь все меньше доверяли ей. Да и сама Диана перестала верить себе, а вернее – той усталой от многолетних страданий женщине, которая считала, что поступила абсолютно правильно, когда в мае 1991 года начала в присутствии Джеймса Колтхерста изливать свою душу на магнитофонную пленку.

«На выставке Экспо-92 в Севилье она неожиданно сказала мне: „Ты даже представить не можешь, что я сделала“, – вспоминает один из близких помощников принцессы. – Диана была очень напугана и растерянна. Мне кажется, уже тогда она стала понемногу осознавать, чтó на самом деле натворила»[31].

Осознание собственной ошибки в конечном счете достигло той стадии, когда Диана уже не могла молчать. Еще до выхода в свет статей Эндрю Мортона, в марте 1992 года, на одном из торжественных банкетов, она призналась кинопродюсеру Дэвиду Путтману:

– Все мы далеки от совершенства, но я и в самом деле сделала глупость: я позволила написать книгу.

Я думала, что это удачная идея, поступок, который сможет освежить атмосферу, но только теперь я понимаю, насколько наивной была эта затея и сколько проблем она принесет. Если бы я только могла, я не думая отмотала бы этот отрывок своей жизни назад. Это самый безрассудный и бессмысленный поступок, который я когда-либо совершала[32].