Яков Нерсесов - Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»

Дорога на Рим осталась неприкрытой!

С часу на час ждали появления легконогой вражеской кавалерии у ворот города. Нужно было принимать какие-то меры. Один из двух консулов погиб, а второй, хоть и сохранил – за вычетом конницы – свои легионы, но оказался отрезанным от Рима ловким маневром коварного Одноглазого Пунийца. Сенат, заседавший от восхода до заката солнца в течение нескольких дней, объявил чрезвычайное положение, постановил мосты через Тибр срочно уничтожить, а укрепления починить.

Всем стало ясно, что римские консулы раз за разом ошибались в стратегии войны. Ганнибал одурачил и Сципиона с Семпронием, и Фламиния с Сервилием.

Над Римом нависла смертельная опасность, и предотвратить ее можно было только экстраординарными мерами.

Для защиты Рима решено было в спешном порядке назначить диктатора – правителя, ограниченного временем правления, но обладавшего всей полнотой гражданской и особенно военной власти. Выбрать на эту должность человека мог только консул. Но единственный из них двоих – Гней Сервилий – в Рим еще не прибыл, а послать к нему гонцов через контролируемую карфагенским полководцем территорию было рискованно.

И вот впервые в римской истории выбор пришлось делать народу.

Так чрезвычайные полномочия получил выходец из старейшей патрицианской семьи Фабиев (не менее древней, чем Сципионы, Валерии, Клавдии и Эмилии) Квинт Фабий Максим по прозвищу Бородавчатый (ок. 275–203 гг. до н. э.) – пожилой уже человек и мудрый политик. Стоическая непоколебимость, высшая степень разумности и сверхосторожность – таким рисует его римская (в основном пропатрицианская) традиция – вот главные черты этого большого поклонника старины и противника модных новшеств. (Именно эти его жизненные правила стали потом идеалом для одной из «икон стиля» древнеримского гражданина – Катона Старшего, с которым мы в дальнейшем плотно познакомимся.) К этому моменту Квинт Фабий уже был заслуженным сенатором, обладавшим колоссальным авторитетом: он дважды побывал консулом – в 233 и 228 гг. до н. э., а еще раньше принимал участие в Первой Пунической войне. Как военачальника его отличала исключительная осторожность. Вот о ком можно было с уверенностью сказать: «Семь раз отмерит, прежде чем один раз отрежет!»

Не исключено, что как полководец он чем-то был сродни знаменитому русскому фельдмаршалу Михаилу Илларионовичу Кутузову, который на войне предпочитал искусный маневр и военную хитрость и не очень любил ввязываться в «большие драки». Суть полководческого искусства Кутузова, как известно, была в глубоком стратегическом маневре… вне поля сражения и переходе от обороны к наступлению, лишь когда неприятель полностью исчерпывал свои резервы. Стратег от бога, он отличался завидной выдержкой даже в самые критические моменты сражения, умел терпеливо ждать изменения обстановки в свою пользу и блестяще использовал малейшие ошибки противника, превращая их в свою победу.

Нечто похожее очевидно было присуще и его далекому историческому «коллеге по ремеслу» – Квинту Фабию, чья предельная осторожность не помешала ему, однако, победить в 233 г. до н. э. лигуров, грабительскими набегами разорявших Северную Этрурию, и подчинить их земли Риму. За эту победу он удостоился триумфа. Именно на этой войне он получил большой опыт ведения боевых действий в труднопроходимой местности против врага, умевшего устраивать засады. И хотя к моменту получения диктаторства ему уже было около пятидесяти восьми лет, а такой возраст по римским стандартам считался довольно преклонным для командования на поле боя, но именно опыт войны с лигурами окажется для Фабия бесценным в противостоянии с хитроумным и коварным Одноглазым Пунийцем.

Для борьбы с таким виртуозом засад, каким себя не единожды показал Ганнибал, нужен был именно такой полководец, как Квинт Фабий, который не понесется очертя голову за врагом и не опростоволосится подобно Фламинию, загнавшему в ловушку целую армию!

Как известно, Фабий давно уже предупреждал сенат, что война на поле брани коренным образом отличается от споров в сенате. Он принадлежал к числу тех сенаторов, что до самого объявления войны выступали за переговоры с Карфагеном. Однако если с кем и намеревался договариваться этот здравомыслящий человек, то уж, конечно, не с Баркидами, а с их противниками в карфагенском Совете. Он, как известно, даже ездил в составе посольства в Карфаген, но безрезультатно. Это ему пришлось объявить Карфагену войну, «спрятанную» в складках его тоги. Ганнибала же он всегда воспринимал как ярого врага и на переговоры с ним идти не собирался.

Согласно обычаю, диктатор сам выбирал своего заместителя или, как его называли в Риме – «начальника конницы». Такое решение вытекало из самой сущности диктатуры, когда вся власть должна была быть сосредоточена в одних руках и исходить только от диктатора. Однако, если верить отдельным античным источникам, против обычая и «начальника конницы» на этот раз выбрал… народ. Хотя, по правде говоря, никакой необходимости в таком отступлении от нормальной процедуры не было. Им стал бывший консул 221 г. до н. э. Марк Минуций Руф, человек крайне воинственный, но слишком азартный. К тому же он принадлежал к враждебной клану Фабиев группировке Эмилиев-Сципионов, задававших тон в сенате, а значит – это несло в себе семена будущих раздоров. И, наконец, выбранный народом, а не назначенный диктатором, Минуций получил определенную самостоятельность, которой он очень скоро не преминет воспользоваться. Единства в управлении армией при таких двух противоположных руководителях быть не могло, и очень скоро «найдет коса на камень»!

Перемены в ведении войны будут, но «из-за борьбы двух противоположностей» они будут носить половинчатый характер.

…Между прочим, Квинта Фабия Максима всю жизнь награждали прозвищами, причем почти всегда обидными. В детстве, когда он был молчаливым и усердно учился, однокашники дразнили его Овикулой (Ягненочком либо Овечкой). Позднее к нему приклеилось не менее обидное – Бородавчатый! В ходе войны с Ганнибалом его сменит более благозвучное, но все же обидное прозвище – Медлитель (по-римски – Кунктатор)! Звучное и почтительное прозвище – Максим было пожаловано его роду со времен прадеда Фабия Руллиана – диктатора 315 г. до н. э., успешно воевавшего с самнитами. И наконец, еще одно – Magnus (Великий) – было дано Квинту Фабию отдельными римскими историками за заслуги перед Отечеством, но уже после его смерти! Таковы гримасы истории и смею добавить… Судьбы…