Герман Раушнинг - Говорит Гитлер. Зверь из бездны

Я спросил, не значит ли это, что евреев вообще следует уничтожить.

"Нет, — ответил Гитлер. — В таком случае их пришлось бы изобрести. Людям нужен зримый образ врага, а не только воображаемый". Он добавил, что католическая церковь тоже не довольствуется одним лишь дьяволом. Ей тоже нужны зримые враги, чтобы не ослаблять борьбу. "Еврей всегда сидит у нас внутри. Гораздо легче бороться с живыми евреями, чем с этим незримым демоном. Еврей был врагом уже во времена Римской Империи. Он был врагом даже во времена Египта и Вавилона. Но лишь я борюсь с ним по-настоящему, всерьез.

Впрочем, евреи всегда готовы помочь мне в моей политической борьбе. В начале нашего движения некоторые евреи даже оказывали мне финансовую поддержку. Стоило лишь поманить их мизинцем и они все столпились бы вокруг меня. Они уже тогда понимали, за кем сила жизни и новизны. Ведь тот, кто изобрел весь этот так называемый капитализм, — экономическое устройство, находящееся в постоянном движении и подъеме — тоже был евреем. Что за гениальное творение, какой изощренный и в то же время простой автоматический механизм! Давайте скажем честно: это гениально, это чертовски гениально!

Современная экономика — создание евреев. И владеют ею исключительно евреи. Это их сверхдержава, которую они развернули поверх власти всех государств мира. Но именно мы, с нашим вечно революционным мировоззрением, способны составить им конкуренцию. Разве вы не заметили, что евреи везде и во всем — прямая противоположность немцам, и в то же время, так на них похожи, как могут быть похожи лишь родные братья?

В свое время я был потрясен, прочитав "Протоколы сионских мудрецов". Какой опасный, вездесущий, скрытный враг! Я сразу понял, что можно взять у них — конечно, переработав по-своему. Подумайте только: вот эти люди, они вечно в движении — а вот мы с нашей новой религией вечного движения. Как похоже, и в то же время, какое различие! Вот где необходим решительный бой за судьбу всего мира!"

Я спросил, не переоценивает ли Гитлер евреев.

"Нет, нет! — завопил он. — Такого противника, как евреи, невозможно переоценить".

Я заметил, что "Протоколы сионских мудрецов" — явная фальшивка. В 1920-м году меня познакомил с ними некий Мюллер фон Гауден, и уже тогда мне стало ясно, что это фальсификация.

"Ну и что?" — рассержено воскликнул Гитлер. Он сказал, что его совершенно не волнует, являются ли "Протоколы" подлинными в историческом смысле. Тем более убедительна для него их внутренняя истинность. "Евреев нужно уничтожать их же собственным оружием. Я убедился в этом, когда прочел "Протоколы".

"И "Протоколы" вдохновили вас на борьбу?" — спросил я.

"Конечно, вплоть до мельчайших деталей. Я чрезвычайно многому научился из этих "Протоколов". Я всегда учился у своих противников. Я изучал революционную технику Ленина, Троцкого, прочих марксистов. А у католической церкви и у масонов я приобрел идеи, которых не мог найти ни у кого другого. Только дурак не учится у своих врагов. Только слабый человек боится потерять при этом свои собственные идеи".

"И у масонов, и у католической церкви… — заметил я. — Мне всегда казалось, что они далеки друг от друга".

"Вовсе нет. Нет ничего ближе. Прежде всего я учился у иезуитов. Впрочем, насколько я помню, и Ленин занимался тем же самым. Мир еще не создавал ничего более великолепного, чем иерархическая структура католической церкви. Многое я прямо перенес оттуда в структуру моей партии. Ведь церковь продержалась почти две тысячи лет, среди, всеобщих перемен — а это что-нибудь да значит".

"Да, да, я помню, вы уже говорили об этом", — вставил я. Гитлер продолжал: "Католическая церковь может служить образцом, прежде всего, из-за своей необыкновенно мудрой тактики и своего знания человеческой природы, из-за мудрого использования человеческих слабостей для управления верующими. И я, разрабатывая нашу программу — вечно действующий основополагающий принцип нашей партии — строго придерживался образца церковного символа веры. Как обращаются с ним церковники? Они никогда не позволят вносить в него изменения. Они сумели предугадать все желания сменяющихся времен, отразить все атаки логической критики на полтора тысячелетия вперед. Они знали, что в таком символе веры можно отыскать любые противоречивые и взаимоисключающие места — и не придали этому ни малейшего значения. Верующий народ никогда не принимает близко к сердцу логических противоречий. Но верующих легко можно смутить изменением торжественных формул — даже если в них не осталось ничего, соответствующего реальной жизни, даже если они превратились в памятник прошлого".

"Меня удивляет другое: что же вы могли взять у масонов?" — сказал я.

"Это элементарно. Я, конечно же, не верю в злонамеренность и вредоносность этого взаимовыгодного объединения (между прочим, весьма мещанского и все более нагло действующего в Германии). Я приказал, чтобы мне составили доклад об их деятельности. Я просмотрел "Большую книгу расследования" и свободный доклад. Все так называемые "ужасы", упоминавшиеся там, все эти скелеты и черепа, гробы и таинственные церемонии — пугало для малых детей. Опасно в них другое — и именно это я перенял от масонов. Они образуют нечто вроде элиты священнослужителей. Они отгораживаются от людей с помощью особых обрядов. Они разработали тайное учение, которое не формулируется в словах, а постепенно, с помощью символов и таинственных ритуалов, дает все более и более высокую степень осознания. Иерархическое строение и воспитание символами и ритуалами, то есть помимо просвещения разума, а только путем оплодотворения фантазии, путем магического воздействия культовых символов: вот в чем опасность и величие масонов — и это я перенимаю у них. Не кажется ли вам, что наша партия должна быть чем-то наподобие масонства? Орденом, иерархией мирского священнослужительства. Но это, конечно же, подразумевает, что у наших противников ничего подобного быть не должно. Либо мы — либо масоны или церковь. Никакого сосуществования быть не может. Одно исключает другое, и католическая церковь тоже четко определила свою позицию — по крайней мере во всем, что касается масонов. Теперь мы сильнее всех, и поэтому мы победим и тех, и других: и церковь и масонов".

"Значит, у церкви вы взяли иерархию, у масонов — орден с нерушимым обетом покорности и молчания и тайным учением, постепенно передаваемым в виде символов. А что же вы взяли из "Протоколов сионских мудрецов?" — спросил я.

"Политическую интригу, технику конспирации, революционное разложение, камуфляж и обманные маневры, организацию. Вам достаточно?"