Илимская Атлантида. Собрание сочинений - Михаил Константинович Зарубин
– Алексей Николаевич, сочувствую вам, но все делается для вашего блага.
– Шутите?
– Руководители города и государства считают, что лучше один раз за три года побеспокоить, чем десять раз в году, – пояснил старший и учтиво поклонился подразумеваемому высокому начальству.
– Да. Но раз руководители так считают, где уж нам свои мысли до них донести. Проверка еще полбеды, вот протоколы писать начнут, акты проверок предъявлять, тут мне свою организацию закрывать придется.
– Чего так?
– Да ничего, юрист на больничном уже длительное время, вызываю по необходимости.
– Без юриста никак нельзя, никак нельзя, – дважды подчеркнул ревизор эту свою простую мысль, неодобрительно покачав головой. – Избежать всех нарушений, предусмотренных множеством инструкций и правил, в реальной жизни практически невозможно. Вам, наверное, знакома старая поговорка: «Был бы человек, а статья найдется». Этой житейской мудростью руководствуются практически все проверяющие.
– Вот, вот, найдут то, чего нет, а главное, на отчетные бумаги будет изведена не одна сосна, намотан не один километр наших нервов.
– Я помогу вам, Алексей Николаевич, правда не с юристом, а с юридической конторой, но это еще и лучше, на мой взгляд, – понизив доверительно голос, вкрадчиво произнес проверяющий.
– Буду вам благодарен, – сказал Зубов и скоро забыл этот разговор.
Через два дня в кабинете Алексея Николаевича неожиданно возник молодой человек. С гладко выбритым лицом, в хорошо отутюженной рубашке, мерцающей ледяной свежестью под пиджаком светло-серого костюма. Распространяющий аромат заморского парфюма, он казался ожившей картинкой глянцевого журнала.
– Я от Николая Ивановича, – высокомерно представился незнакомец, не называя своего имени.
Зубов, не понимая, удивленно всматривался в незнакомое лицо.
– По поводу юридической помощи, – веско пояснил молодой человек.
– У, забыл! – хлопнул себя по лбу хозяин кабинета, – проходите, присаживайтесь.
Чтобы как-то скорректировать оплошность, директор с улыбкой сделал гостю комплимент.
– Давненько я не видел молодых мужчин в такой безупречной физическо-эстетической форме. Вы словно только что сошли с подиума.
– Такая одежда – наш непременный дресс-код. У нас есть специальная служба, которая подбирает одежду сотрудникам, работающим с клиентами.
– О, как! – удивился Алексей Николаевич, – дресс-код – это ведь в переводе с английского – кодекс одежды или форма одежды. А привычнее – мундир.
– Неважно, как переводится, главное, что это бренд нашей фирмы, – гордо ответил молодой человек, смахнув с лацкана пиджака невидимую пушинку.
– Бренд?
– Да, а что?
– Ничего, ничего, извините. Не буду отвлекать вас от основной темы нашего разговора. Так с чем же вы ко мне пожаловали от Николая Ивановича?
– С договором. С договором на юридические услуги, – мягко и вкрадчиво произнес молодой человек.
– С договором? Так сразу?
– Но Николай Иванович все рассказал и предмет договора определил.
– Даже так? Откуда он знает?
– Да он же собственник нашей фирмы.
– Собственник? Вы ничего не путаете? Он же чиновник? – задохнувшись от волнения, хрипло воскликнул удивленный Зубов.
– Эка беда. Что – трудно передать свои акции на время выполнения государственных обязанностей в траст или родственникам?
– Конечно, конечно, – смутившись от невозможности что-либо возразить на этот довод, пробормотал Алексей Николаевич.
– Тогда вот вам договор, прочитайте и подпишите.
– Прямо сейчас?
– Ну а что, я подожду.
– Нет, я вечером все прочту внимательно и завтра передам бумаги вам или Николаю Ивановичу.
– За договором я заеду завтра, в десять, – с учительственной интонацией произнес клерк и через пару секунд явно деланным, с нотками металла голосом добавил: – не забудьте оплатить аванс.
– О, как? Уже и аванс.
– До завтра, Алексей Николаевич.
– До свидания.
Дверь за гостем закрылась резко, плотно.
«Вот и помощники объявились, наверняка постараются выжать все, что возможно. Но что тут поделаешь, сам напросился», – про себя размышлял загрустивший директор.
Он открыл договор. В первом же абзаце десятистраничного труда было записано: «Исполнитель обязуется по заданию Заказчика оказать услуги, а Заказчик обязуется эти услуги оплатить». Дальше перечислялись услуги: устные и письменные консультации, составление претензий, исков, сопровождение хозяйственной деятельности организации, регистрация прав собственности, ведение дел и защита интересов клиента в суде, возврат дебиторской задолженности и контроль за исполнительным производством.
Следом на двух листах мелким шрифтом были расписаны подробности оформления первичных документов по оказанию услуг. Но раздел по стоимости услуг и порядку расчетов производил шоковый эффект. Чтобы потенциальный клиент не мучился, изыскивая рациональные основания, было сразу записано, что стоимость услуг исполнителя составляет пятьсот тысяч в месяц и может быть увеличена в зависимости от увеличения объема работ.
Заказчик ежемесячно оплачивает Исполнителю указанную сумму не позднее первой декады на основании выставленных счетов. Последний пункт был верхом совершенства юридической казуистики, он предупреждал, что после подписания договора Заказчик перечисляет Исполнителю авансовый платеж в размере трехмесячной платы за услуги.
Дальше шли разделы, которые не были интересны Алексею Николаевичу, хотя и в них слово «Исполнитель» упоминалось в хозяйском качестве, а «Заказчик» оставался крайним на всем протяжении этого необъятного документа.
Прочитав проект договора, Алексей Николаевич, стукнув папкой о край стола, неприязненно ее отшвырнул.
«Не было печали, черти накачали, – подумал он, передернув плечами. – Вот еще проблема появилась. От договора надо отказаться, но как это сделать?»
Ровно в полдесятого утра следующего дня уверенный молодой человек пришел за своими бумагами. Алексей Николаевич без комплиментов и любезностей вручил их рьяному менеджеру-юристу, который сразу раскрыл последнюю страницу, но, не увидев подписи, медленно поднял голову и прошипел:
– В чем дело?
– Дела нет, молодой человек, я в ваших услугах не нуждаюсь, мне помогает другая юридическая компания.
– Да? Когда же она появилась?
– Давно, – отрезал Зубов.
– Зря вы так с нами, только себе хлопот накликали.
– Это уже мои заботы.
– Хорошо, всего вам доброго. Хотя доброго не ждите. Мне вас жаль.
– Что это? Вы угрожаете или вдруг искренне пожалели нас?
– Просто я знаю, чем кончается упрямство. Оно кончается большими потерями.
– Какое это такое упрямство? Я отказываюсь от ваших не подходящих мне услуг, и вы в этом видите упрямство?
– Да нет. Вы ведь отказали не юридической компании, а Николаю Ивановичу. Так и защиты от него не ждите.
– Понятно.
Через два дня Алексей Николаевич получил акт от Государственной инспекции труда. Инспектор вручил ему помпезный бланк с двуглавым орлом, в верхней части листа ярким шрифтом было выделено название уважаемой службы. Начало свидетельствовало о том, что весь документ опирается на твердое законодательное основание и проверяющих никак нельзя заподозрить в предвзятости.
«…В соответствии с Конвенцией Международной организации труда, Трудовым Кодексом, Федеральным законом обязываю устранить нарушения Трудового законодательства», – прочитал Зубов, поеживаясь от непонятно откуда взявшегося ледяного веяния.
Дальше были перечислены многочисленные нарушения. Пять пунктов касались работы уборщицы служебных помещений: в договоре с ней не указаны условия ее труда, условия социального страхования, а также не оговорен режим ее рабочего дня, не прописано время
