Ли Якокка - Карьера менеджера
В ходе национальных дебатов о судьбе «Крайслер» все бросали в нас камни, обрушивались на нас с нападками. Выступая в «Нью-Йорк тайме», обозреватель Том Уикер утверждал, что фирме «Крайслер» следует немедленно переключиться с выпуска автомобилей на производство средств общественного транспорта. Карикатуристы газет и журналов получили богатую пищу для изображения фирмы «Крайслер», выклянчивающей помощь у правительства.
Но особенно безжалостной оказалась газета «Уолл-стрит джорнэл». Ее буквально взбесила сама постановка вопроса о гарантированных займах, и это нашло выражение в достопамятном заголовке ее передовой статьи: «Лаэтрил[37] для „Крайслера“».
Возражения против государственной помощи фирме «Крайслер» не ограничивались лишь высказываниями в передовых статьях этой газеты. Она нас просто не оставляла в покое. Газета сообщала буквально каждую плохую весть о нашем положении, но совершенно игнорировала любые обнадеживающие свидетельства. Даже и после того, как мы получили гарантированные займы, газета продолжала доказывать, что, хотя мы уже располагаем достаточными средствами, хотя мы уже провели реорганизацию компании, хотя мы уже имеем новое руководство, даем хорошие модели, выпускаем автомобили высокого качества, несмотря на все это, гром все равно может грянуть. Экономическая конъюнктура может ухудшиться. Объем сбыта автомобилей может даже сократиться.
Казалось, что «Уолл-стрит джорнэл» почти ежедневно публикует отрицательную. статью о ситуации в корпорации «Крайслер». И всякий раз, когда такая статья появлялась, нам приходилось тратить дополнительную энергию из нашего скудного запаса на то, чтобы свести к минимуму ущерб, наносимый газетой фирме «Крайслер» в глазах общественного мнения.
Например, в первом квартале 1981 года убытки компании «Форд» составили 439 миллионов долларов, а положение фирмы «Крайслер» несколько улучшилось, но тем не менее и она понесла убыток в размере около 300 миллионов долларов. Какой же заголовок был помещен в «Уолл-стрит джорнэл»? «Убытки „Форд мотор“ меньше, а убытки „Крайслер“ больше ожидавшихся». Таков был способ с помощью заголовка изобразить нас в худшем свете, чем компанию «Форд». Между тем фактические данные свидетельствовали о противоположном.
Месяца два спустя месячные объемы наших продаж оказались на 51 процент выше прошлогодних. Однако «Уолл-стрит джорнэл» сочла возможным отметить, что «это сопоставление создает превратное представление, поскольку объем продаж фирмы „Крайслер“ в соответствующие месяцы прошлого года упал до самого низкого уровня». Отлично. Но газета не удосужилась отметить, что тогдашнее сокращение объема наших продаж объяснялось высокой экономической конъюнктурой предыдущего, 1979 года.
Это напоминает мне старую еврейскую шутку. Гольдбергу позвонили из банка и сообщили, что на его счету оказалась задолженность в 400 долларов.
«Посмотрите тогда прошлый месяц», – сказал он.
«У вас числился остаток в 900 долларов», – ответил банковский служащий.
«А еще на месяц раньше?» – спросил Гольдберг.
«1200 долларов», – был ответ.
«А еще на месяц раньше?» «1500 долларов».
«Скажите, – промолвил Гольдберг, – во все те месяцы, когда на моем счету числилось много денег, я вам звонил?»
Именно такой мне рисовалась логика «Уолл-стрит джорнэл».
Будучи в колледже одним из редакторов студенческой газеты, я из первых рук узнавал, каким влиянием обладает сочинитель газетных заголовков. Поскольку большинство людей не читает целиком всю газетную статью, если ее тема их специально не интересует, то для этого большинства заголовок статьи олицетворяет собой все ее содержание.
В процессе реализации решения о гарантированных займах, уже после того, как мы получили лишь часть законным образом гарантированных нам займов, «Уолл-стрит джорнэл» опубликовала передовую, в которой предлагалось «положить конец мучениям фирмы „Крайслер“». Это была ее передовица, теперь уже знаменитая, озаглавленная «Дадим им умереть с достоинством». Она должна войти в историю как классический образец, хотя бы только как образец того, насколько можно злоупотреблять свободой печати в этой стране. Знаю, знаю, Первая поправка к Конституции гарантирует ей это право.
Я был взбешен. Я сразу же отправил редактору письмо, в котором писал: «Фактически вы провозгласили, что, если больной не выздоровел окончательно после принятия им лишь половины прописанного ему лекарства, его следует умертвить. Благодарю бога, что не вы являйтесь моим семейным врачом».
Я думаю, что «Уолл-стрит джорнэл» все еще живет в прошлом веке. К несчастью, это самая авторитетная газета. «Уолл-стрит джорнэл» занимает монопольное положение и становится столь же самонадеянной, как и «Дженерал моторс».
Между тем нападки «Уолл-стрит джорнэл» не прекратились и после того, как корпорация «Крайслер» снова встала на ноги. Я объявил 13 июля 1983 года в Национальном пресс-клубе, что к концу года «Крайслер» погасит все гарантированные правительством займы. Два дня спустя «Нью-Йорк таймc», которая прежде выступала против гарантированных займов, опубликовала материал, озаглавленный «Крутой разворот „Крайслера“». В статье отмечалось, что «трудно переоценить масштабы этого разворота… Каким образом удалось столь быстро восстановить жизнеспособность такой тяжело больной компании?»
В тот же самый день «Уолл-стрит джорнэл» также поместила большую статью о корпорации «Крайслер». И как же ее озаглавили? А вот как: «„Крайслер“, ослабев и похудев, все еще пребывает в тяжелом состоянии». Есть ли еще сомнения в том, что газета извращает факты? Она, конечно, вправе иметь свое мнение, но мнения высказываются лишь в передовицах. Она могла бы написать что-нибудь в таком роде: «Очень плохо, что корпорация достигла этого именно таким способом, но добилась она большого успеха!»
При таком характере освещения нашей ситуации в деловой прессе страны нет ничего удивительного в том, что значительной части публики было трудно разобраться в происходящем.
В большой степени проблему осложняла терминология, применявшаяся для характеристики ситуации. Термин «помощь», «выручка» (bailout) – это весьма красочная метафора. Он вызывает представление о давшем течь корабле, мечущемся среди волн в бурном море. Он подразумевает, что команда корабля оказалась беспомощной. Во всяком случае, термин «помощь» звучит лучше, чем термин «подаяние» (handout), которым также часто пользовались. Мы вовсе не просили безвозмездных даров, и мы их действительно не получали.
Одна из распространенных точек зрения заключалась в том, что мы – огромная, монолитная компания, не заслуживающая помощи. Чтобы развеять этот миф, мы доказывали, что фактически корпорация представляет собой скопление небольших предприятий. Мы – предприятие сборочное. У нас 11 тысяч поставщиков и четыре тысячи дилеров. Почти все владельцы этих предприятий – мелкие бизнесмены, а не финансовые воротилы. Нам не подаяние нужно было, а требовалась рука помощи.
Многие даже и этого не знали. Они думали, что мы добивались безвозмездного дара. Им казалось, что президент Джимми Картер послал мне поздравительную открытку с приложением одного миллиарда долларов в изящно упакованных пачках мелких купюр. Многие вполне благонамеренные американцы находились, очевидно, под впечатлением представления, будто корпорация получила один миллиард долларов наличными в обычных бумажных мешках, в которые упаковывают продукты, и будто нам никогда не придется эту сумму вернуть.
О, если бы это было правдой!
XIX. «Крайслер» обращается в конгресс
Мягко говоря, дача показаний комиссиям палаты представителей и сената никогда не представлялась мне очень приятным аанятием. Поверьте, меньше всего на свете хотелось мне это делать. Но я знал, что при малейшем шансе добиться утверждения конгрессом гарантированных займов для корпорации я лично там выступлю, чтобы отстоять нашу просьбу. В данном случае я бы никому не перепоручил эту обязанность!
Помещения, в которых проводятся слушания комиссий сената и палаты представителей, казалось бы, специально предназначены для того, чтобы запугать дающих показания. Члены комиссии восседают за полукруглым столом, стоящим на возвышении фута на два над полом, и взирают на допрашиваемого сверху вниз. Свидетель явно оказывается в неудобном положении, так как вынужден всегда смотреть вверх на задающего вопросы. К тому же неприятное состояние доправшиваемого усугубляется бьющим в глаза светом телевизионных камер.
Официально ко мне адресовались как к свидетелю, но фактически это не соответствовало действительности. По существу, я оказался в роли ответчика, обвиняемого. Час за часом мне приходилось сидеть в своем боксе и подвергаться судилищу конгресса и прессы за так называемые грехи в управлении корпорацией «Крайслер», за грехи реальные и воображаемые.
