Галина Гудкова - Будут жить !

В ночь на 27 сентября майор Хроменков передал через связного приказ прибыть к пяти утра в район наведенного через Днепр пешеходного мостика: командование артполка, его штаб и полковой медпункт переходят на правый берег.

У Днепра, вблизи мостика, мы с Кязумовым, Таней Коневой и Широких были чуть раньше указанного срока. Но и сам Хроменков, и Чередниченко, и другие работники штаба прибыли загодя.

На фронте, если выпадала свободная минутка, прежде всего старались поспать. Я не являлась исключением из общего правила. И тут, убедившись, что время терпит, прилегла под какой-то куст, прикрыла лицо газетой и задремала.

Очнулась от грохота и укола в лицо. Схватилась за щеку - больно, пальцы в липком, теплом, за ворот гимнастерки стекает горячая струйка. Находившийся неподалеку Хроменков подошел, успокоил: "Ерунда! Крохотный осколочек!"

Кязумов перевязал меня, а майор пошутил:

- Кто бы мог подумать, что осколки газетный лист пробивают?!

В шестом часу направились к пешеходному мостику. Узенькая ниточка дощатого настила, уложенного на легкие металлические коробки-понтончики, огражденная только с одной стороны, да и то веревочными "перильцами", поколыхивалась на мелкой волне, норовила уйти из-под ног. Страшновато, но медлить не приходится: поджимают сзади, и, того гляди, появится вражеская авиация. Тогда совсем худо станет... Значит, только вперед.

Командный пункт артполка разместился неподалеку от командного пункта дивизии - в районе Бородаевки центральной. Наблюдательный пункт майор Хроменков выдвинул южнее, на одну из высоток. Для медицинского пункта мы присмотрели узкий овражек, заросший кустарником. Он послужил надежным укрытием для многих раненых, поступавших впоследствии не только из наших батарей, но и из стрелковых подразделений.

Навели справки о военфельдшерах и санинструкторах дивизионов: живы ли, нет ли среди них раненых. К счастью, никто не пострадал.

Между тем окончательно рассвело, послышался прерывистый гул авиационных моторов "юнкерсов", "фоккеров" и "мессеров". Вскоре началась ожесточенная бомбежка переправ и подразделений, взаимодействующих с 73-й стрелковой дивизией у Бородаевки восточной.

На этом участке весь день упорно дрался 224-й стрелковый полк майора Уласовца. Сам Уласовец снова был ранен и снова отказался покинуть поле боя. Батарея его полка и артиллериста артполка подбили несколько прорвавшихся вражеских танков, уничтожили большое количество фашистской пехоты.

Из дивизионов на медпункт доставили девять солдат и офицеров. Но оказывать помощь приходилось не одним артиллеристам, так что через овражек прошло до вечера никак не меньше пятидесяти-шестидесяти раненых.

В разгар боя сообщили, что на левом берегу Днепра, вблизи переправы, напротив Бородаевки центральной, развернут передовой эвакопункт медсанбата дивизиии. Это обрадовало: эвакопункт, конечно же, обеспечат транспортом, доставленные на левый берег раненые офицеры и солдаты не будут подолгу ждать отправки в тыл, а своевременно получат медицинскую помощь.

Много позже я узнала: развернуть передовой эвакопункт командир медсанбата поручил давней знакомой, военфельдшеру гвардии старшему лейтенанту К. К. Шевченко. В распоряжение Клавы Шевченко выделили санинструктора Мотю Иванову, шесть санитаров, палатку и автомашину.

Берег в районе переправы был изрыт воронками, песчаная почва и близость подпочвенных вод не позволяли отрыть глубокие щели или землянки для раненых, в редком, низкорослом кустарнике палатка была видна как на ладони. Но приказ есть приказ.

Прибыв на место, работники передового эвакопункта сразу принялись снимать с плотов и лодок, вылавливать из воды раненых, переплывших Днепр на бревнах и досках. Разместить всех в палатке было немыслимо, приходилось отрывать неглубокие окопчики, укладывать людей в эти временные укрытия.

Во время бомбежек - а противник совершал тогда по четыреста самолето-вылетов в день! - на лежащих в окопчиках обрушивались столбы воды и тучи песка, но осколки все-таки летели над ними, не задевали. А вот троих раненых и двух санитаров, находившихся в палатке, убило при первой же бомбардировке...

Особенно тяжело, когда мимо несет неуправляемую лодку с ранеными. Слышны стоны, просьбы о помощи. Если лодка находится достаточно близко от берега, ее выловят санитары, а если далеко, тогда выручить может только Клава: она единственная умеет хорошо плавать. Вода - ледяная, кругом мужчины, но раздумывать, медлить нельзя. И, скинув верхнюю одежду, старший лейтенант медицинской службы бросается в днепровские волны, саженками настигает лодку, заворачивает ее и толкает к берегу.

Как-то Клаве свело руки, тогда она стала толкать лодку головой. Мотя, догадавшись, что с подругой неладно, вошла в воду по горло и ухватила лодку за нос.

Раненых поступало много: одной машины передовому эвакопункту не хватало, необходимо было использовать попутный транспорт. Иные же шоферы, доставлявшие боеприпасы и продовольствие, не любили задерживаться под артобстрелом и бомбежками. Тогда Клава Шевченко пускала в ход пистолет, попросту принуждая шоферов ждать, пока машину загрузят ранеными.

На пятый день работы в передовом эвакопункте, кроме Клавы и Моти, оставалось только два санитара. Среди вновь прибывших раненых оказался младший врач санроты 229-го стрелкового полка гвардии лейтенант Николай Курукин. Этот двадцатилетний чернобровый и голубоглазый парень, понимая, как тяжко приходится женщинам, стал помогать им, превозмогая собственную боль.

Началась очередная бомбежка. Одна из бомб разорвалась совсем рядом. Клава не успела опомниться, как ее сбили с ног: кто-то навалился сверху, прикрывая собственным телом и крепко удерживая на земле. Тут же она ощутила резкую боль в правом предплечье. А когда высвободилась из-под странно обмякшего тела спасавшего ее человека, увидела, что это Курукин и что голубые глаза лейтенанта уже неподвижны.

Сама Клава получила ранение не только в предплечье: осколки попали в голову и правое бедро. Рана на бедре оказалась большая, рваная, она сильно кровоточила. Перевязанная Мотей Ивановой, Шевченко какое-то время продолжала работать, оказывать раненым помощь, но стала терять силы.

Попутного транспорта не оказалось, пришлось Моте отправить подругу в медсанбат на повозке. Доставили Клаву туда не скоро, в тяжелом состоянии. Но зато прооперировали быстро, спасли и срочно отвезли в эвакогоспиталь.

Сменил Шевченко на передовом эвакопункте гвардии лейтенант медицинской службы Анатолий Судницын. Он оставался на берегу Днепра до конца сражений.