Алексей Камнев - Его «величество» ГРАБЁЖ

Современная выборная система, эта мощная концентрация средств воздействия направлена и четко скоординирована на дезинформацию людского восприятия. Отрывает от реальности, вызывает пассивность, безграничное терпение и заставляет людей действовать против своей воли.

Достигшая вершин наука и техника из могучего средства избавления людей от материальных лишений и культурной ограниченности превратилась в орудие их духовного, социального и экономического порабощения. Агентов спецслужб готовят по программам психопатического поведения по заданному направлении. На выборах подобные программы массово насилуют и интенсивно поражают души избирателей, нередко доводя незаметно до беспамятства и безрассудства. Приглядевшись внимательно к выборной компании, можно сделать вывод: эти выборы не могут быть и не являются свободным волеизъявлением избирателей, потому и штампуются антинародные законы.

Как бы не издевались над советскими выборами, выливая на них психологические испражнения, но тогда кандидатом на любой пост делал труд, а день голосования был всенародный праздник труда. Люди с распахнутой душой радостно и шумно здоровались, обсуждали проблемы. В клубах и дворцах весь день шли концерты артистов из народа, в спортзалах — всевозможные соревнования. На лицах царила сама доброта и простота, излучалась праздничность и приветливость.

Разумеется, много не решенных было проблем, но Советское общество по всем параметрам было высоконравственным и целеустремленным. Люди шли голосовать с поднятой головой и живыми глазами, создавая нежный верный рисунок жизни с прекрасным звуком труда.

Расстрельная команда, уничтожив Верховный Совет в девяносто третьем, не была уверена в своем властвовании до девяносто шестого. А натворили они много.

И в день выборов Правителя олигархи, «новые русские», высшее чиновничество и их близкая обслуга сидели с билетами на чемоданах, с заведенными двигателями личных вертолетов и бронированных автомашин.

Как только поспешно объявили победу Гл. Похмельщика, все международные авиарейсы, лучшие пассажирские вагоны и первоклассные номера морских лайнеров ушли пустыми. Представьте сколько их осталось для руководства и издевательства над нами.

Вот почему в лицах сегодняшних избирателей — озабоченность или тупой безжизненный взгляд. Боятся сказать друг другу «за кого голосовал». Вынырнул, добежал до урны, поставил галочку, молча опустил множество листков, без особого понятия кто за что из них ратует, и опять в норку к своей отраве, в синее пламя телеэкрана, с постоянно сверлящей мыслью: как бы выжить сегодня и не умереть завтра.

— Бедные нервы, глаза и мозги, — возмущался Славка Новиков. — Как же вас насилуют ваши хозяева! Дети, как куры в золе, круглосуточно купаются в этом море крови, воровства и разврата. Пенсионеры, захлебываясь, булькая, глотают бурлящий поток цинизма, лжи о себе, принимая за правду.

Виталий Маркин вторит ему:

— Современное «демократическое» общество опустилось ниже самой низкой пробы и с ускорением стремится к тому времени, когда человеческое золото будет примесью и блеснет, как луч света в темном царстве среди мрака человечьих пороков. Люди, создающие благо с энергией и информацией из народной глубинки, на телеэкране как вымершие динозавры. А холеные, обвешанные золотом и довольные, надоевшие всем тела насилуют свои мозги, пытаясь извлечь умные речи.

Невежда чувствует законное превосходство над людьми образованными, так как сегодня почетен тот, кто больше награбил и творит телебезобразия, сдвинутые по фазе.

Как, за что и результат!

Длинные дни на больничной койке, особенно без лечения, в ожидании, когда родные купят предписанные врачом лекарства, да принесут. Вот и рассказываем друг другу собственные истории, да плачемся потихоньку в жилетку. Самый интересный рассказчик — ходячий больной из Солтона Анатолий Георгиевич Проскуряков.

— В трудные послевоенные годы по Сталинскому плану преобразования природы, который стал всенародным делом, садили десятки тысяч километров многорядных лесозащитных полос. Они спасали землю от всех видов эрозии, задерживали снега, накапливали влагу, защищали фруктовые сады от холодных ветров и автомагистрали от сугробов.

За каждое вырубленное дерево в диких лесах обязательно садили несколько новых, чтобы наверняка возродить лес.

Категорически запрещалось входить в лес, где не было порубок, со спичками, топором или ружьем в период запрещения охоты, чтобы какой-нибудь оболтус не вздумал развести костер, порушить гнездо, или подстрелить какую-нибудь живность.

— Берегла Советская власть природу, — произносил он с апломбом эту фразу.

— Разве могли мы тогда предположить, что прирожденные враги леса будут хозяевами и бесконтрольно валить эти лесопосадки, вековые лесные массивы без восполнения, продавать перекупщику за копейку, а он — за сто — грабителю народа российского.

Вот и наступает безлесье: а перекупщик и вор — многих богатств обладатель и многих душ погубитель, позорник земли русской — процветает. В чести да славе прожить хочет, а что дорогу во тьму кромешную прокладывает внукам — не понимает, а мы впитываем их лукавые и обманные речи.

После тихого часа все, затаившись, снова слушали:

— Если действовать по писанию «вырвать око если оно соблазняет», то тысячи богатых ходили бы одноглазыми, зато миллионы с презрением смотрели бы на них в оба глаза.

Совхоз Солтонский — 114 километров от Бийска, чуть дальше — совхоз Макарьевский имели до тысячи голов дойного гурта на каждом своем отделении. Механизированное доение, по два молоковоза в день шло с каждого из шести их ферм на бийский маслосыркомбинат. В некоторых отдаленных деревнях свои маслозаводы.

Благоустроенные ремонтные мастерские, гаражи, мощная сельскохозяйственная техника — сеяли и убирали вовремя, прекрасные клубы, стадионы, библиотеки, красивые здания управления совхоза. Специальные тройки и пары выездных лошадей с упряжью и украшениями держали для свадеб и торжеств.

Смотры сельских артистов, спортивные соревнования радовали нас и самих участников, а наиболее одаренные ездили на краевые и Всероссийские.

И были люди безмятежны, сомнений и тревог не ведали, имели чистые сердца, без сомнения верили в лучшее будущее своих детей, для них улучшали жизнь, укрепляли мир.

Утром перед обходом врача, обменявшись мнениями кому что принесли, кому какое лекарство не донесли, погружались в ровный голос Анатолия Георгиевича.