Ли МакЛарен - Мадонна

После этого прокурор предъявляет вещественное доказательство: «любовное письмо», которое Хоскинс оставил в доме Мадонны в день их встречи у двери. Страничка, заполненная концентрическими кружками, напоминает скорее произведение маньяка, чем признание в любви. Как на татуированном кулаке Роберта Митчума в «Ночи охотника» — «ненависть» слева, а «любовь» справа, — в письме Хоскинса слово «осквернять» находится слева страницы, как раз напротив слова «убивать». Послание, записанное в центр круга, кажется, по меньшей мере, угрожающим: «Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ, ТЫ БУДЕШЬ МОЕЙ ЖЕНЩИНОЙ НАВЕЧНО». Такое заявление вызвало адекватную реакцию Мадонны: «Я почувствовала себя в опасности и еще более беззащитной». Эндрю Парди из полиции Лос-Анджелеса подтверждает слова Мадонны: «Она дрожала, как будто ее облили холодной водой». Он добавляет, что слышал, как Хоскинс говорил: «…беспокоиться о собственной безопасности». Полицейский закончил свои показания, вспомнив тот факт, что Мадонна изменила свои планы, решив проводить большую часть времени в Нью-Йорке вследствие этих угроз».

Как раз перед тем, как прослушать показания полицейского, суд присяжных осмотрел единственную видеозапись: черно-белую пленку, записанную камерами безопасности во время вторжения Хоскинса в ее дом 7 апреля 1995 года. Мадонна опознает человека на видео как того, которого встретила на следующий день перед дверью. Не желая произносить имя своего преследователя, она повторяет свой театральный жест, указывая на обвиняемого пальцем.

Поздно ночью 29 мая 1995 года Хоскинс в прямом смысле всплыл в жизни Мадонны. На этот раз его увидели плавающим в ее бассейне. Когда работники службы безопасности Мадонны попросили его убраться, он ответил: «Я живу здесь, ребята. Это вы можете убираться». Он продолжил свое любопытное утверждение, заверяя охрану: «Я ее муж». Когда они достали свои револьверы, он сказал: «Можете стрелять, мне все равно». Телохранитель Мадонны, Бейзел Стефенс, подумал, что имеет дело с мирным, совсем не опасным сумасшедшим, и спрятал свой револьвер. Тогда Хоскинс набросился на него и попытался завладеть его оружием. В этой схватке Хоскинс был легко ранен.

Факты, кажется, налицо, однако адвокат защиты продолжает свои нападки на Мадонну. Он просит суд присяжных не позволить себя обмануть, веря показаниям, которые, по его мнению, являются лишь театральным представлением хорошего профессионала, хотя и даны под присягой. «Она не может воздержаться от того, чтобы не играть. Где она находится?» Мейерс говорит, что она, как будто на съемочной площадке одного из предыдущих фильмов. А так как она всего однажды сыграла сцену дачи показаний в суде — на съемках «Body», — то намек вполне понятен.

Мейерс, который не перестает называть Мадонну «эта актриса», напоминает Джо Мантеня в роли адвоката, борющегося с клятвопреступлением. Продолжая подменять ее лжесвидетельство в фильме с честным свидетельством под присягой, Мейерс извергает громы: «Мы знаем, что она патентованная обманщица», — и без конца возвращается к ключевому моменту своей речи: «Она не может удержаться, чтобы не играть». Вот вся его аргументация. Абсурд? Ему нужен хотя бы один присяжный, который бы видел замечательный эпизод клятвопреступного свидетельства, который исполнила Мадонна в фильме «Body». Присяжный, который увидел бы основание для того, чтобы поставить под сомнение слова профессиональной актрисы. Присяжный, который нашел бы берущую за душу интонацию Мадонны чрезмерно театральной. И он почти обрел нужного человека.

После процесса член суда присяжных Пенни Паркер рассказывала о совещании: «Что касается женщин присяжных, то у них не было и тени сомнений». Но кассовая статистика показала, что большинство зрителей «Body» — это мужчины. И мужчины-присяжные попали под влияние аргументов Мейерса: премия — актрисе, штраф — свидетельнице.

Пенни Паркер утверждает, что суд присяжных разделился по половой принадлежности: «Было трудно убедить мужчин, что женщину очень легко запугать».

После свидетельства Мадонны, подтвержденного ее телохранителем и полицейским Лос-Анджелеса, мужчины отказались осуждать обвиняемого. Но женщины не собирались бросить Мадонну на произвол судьбы. И им удалось привлечь мужчин на свою сторону, прибавляя к показаниям Мадонны свои собственные показания. Пенни Паркер убедила мужской состав суда присяжных: «Я бы тоже боялась его, если бы он кружил вокруг моего дома и вторгся на территорию моей собственности». Обаятельный пример солидарности полов. Благодаря поддержке женщин суд присяжных единогласно проголосовал за обвинение Роберта Девью Хоскинса.

22 марта 1996 года, когда Мадонна пела «Не плачь по мне, Аргентина» на балконе Каза Розада в Буэнос-Айресе, судья Жаклин А. Коннор осудила ее преследователя на десять лет лишения свободы. Требуя максимальной меры наказания, она тем самым дала понять, что показания Мадонны ее полностью убедили.

3 января 1996 года Мадонна покидает зал суда, чтобы тут же присоединиться к своему приемному брату Джо Генри в студии звукозаписи. Напоминая, более чем когда-либо, мстительного Боба Дилана, она хватает микрофон, чтобы прошептать: «Меня распяли… меня осудили… общество меня обвинило». Этот диск не принесет денег Мадонне: всю прибыль она отдаст «Sweet Relief Fund» — благотворительной организации, оказывающей медицинскую помощь неимущим музыкантам. «Обвиненная обществом» — это как раз тот камень, который она должна была сбросить с плеч.

Глава IX

МЕЖДУ ИИСУСОМ

И ВАН ГОГОМ

Мадонна еще не пришла в себя от реакции публики на серию «Sex». У нее неприятное впечатление, что ее здорово облапошили. Ее сознание, непостоянное и мятущееся, играет свободными ассоциациями: Мэрайа Кейри, О. Д. Симпсон, Иисус Христос, Уитни Хьюстон, Винсент Ван Гог, — и внезапное падение с верхушки хит-парада, произошедшее после выхода «Sex». Если бы Ван Гог заказал несколько дополнительных экземпляров «Erotica»… Нет, действительно, Мадонна — просто реальное воплощение страданий Джона Леннона: «В жизни происходят некоторые вещи, они распинают меня». Думая о низвержении своего «падшего ангела», откровенно начавшегося с продажи дисков «Erotica», Мадонна находит единственное утешение в том, что «во все времена великие артисты не были признаны в полной мере. С ними начинали знакомиться только после их смерти. Никто не понимал Ван Гога, а Иисуса Христа распяли». Не говоря о том, что эти «великие артисты» никогда не были суперзвездами рок-н-ролла. Мадонна знает, в чем дело: «Меня наказывают, потому что я незамужняя женщина, потому что я сильна, потому что я богата, потому что я сексуальна и потому что я говорю то, что думаю. Я не делаю ничего особенно отличного от того, что делают другие, но я говорю об этом. У меня не было бы этих проблем, если бы я была мужчиной. Никто не говорит о сексуальной жизни Принца и обо всех тех женщинах, с которыми он спит. Нужно быть немного легкомысленной, чтобы отнестись к этому со словами: «О’кей, это не стоит внимания». Меня обвиняют, потому что моя жизнь сексуальна, потому что я этим удовлетворена и говорю об этом. Я действительно думаю, что это просто».