Чарльз Уайтинг - Битва в Арденнах. История боевой группы Иоахима Пейпера

Несмотря на то что судья ван Роден оказался со своим рапортом в меньшинстве, его открытия возымели действие. Следственная комиссия рекомендовала заменить 29 из 139 вынесенных судом смертных приговоров на пожизненное заключение, в том числе — 12 приговоров по «делу Мальмеди». Рапорт Симпсона, поданный почти ровно через год после того, как генерал Клей подтвердил первоначальные смертные приговоры, произвел в Вашингтоне впечатление разорвавшейся бомбы. Поэтому в апреле 1949 года для изучения «дела Мальмеди» учредили подкомиссию из трех человек. В нее вошли сенаторы Болдуин, Эстес Кефовер и Лестер Хант. Без приглашения к комиссии присоединился и молодой капитан морской пехоты в отставке, а на тот момент — младший сенатор от Висконсина, вытребовав себе право не только присутствовать на слушаниях, не будучи членом подкомиссии, но и участвовать в перекрестных допросах. Так на сцене стараниями Уиллиса Эверетта появился сенатор Джо Мак-Карти.

Той весной 1949 года сенатор Мак-Карти впервые понял, насколько мощной и эффективной является смесь полуправды, клеветы, постоянного цитирования и редкого фактического представления свидетелей. Позже именно с помощью такой техники он сделает свою карьеру. Когда бывший сержант Кен Аренс рассказывал о том, как после расстрела на перекрестке немцы смеялись и шутили, расхаживая по полю и добивая раненых, Мак-Карти вскочил на ноги и закричал, что тот «работает на публику» и его показания — не что иное, как попытка устроить «римские каникулы».

Когда к свидетельской стойке вышел полковник Джон Рэймонд, занимавшийся проверкой утверждения о том, что перед судом солдаты Пейпера подвергались жестокому обращению, Мак-Карти практически ни разу не перебил его. Рэймонд рассказал, что бывший сержант СС Голдшмидт, приговоренный в Дахау к смертной казни, сначала не делал никаких заявлений о жестоком обращении и лишь два года спустя, в июле 1948-го, подписал показания о том, что его били руками и ногами, пока он со стоном не падал на пол, а тогда пинали ногами в живот.

— Я просто не верю, что подобное могло происходить, — твердо сказал Рэймонд. — Возможно, что в пылу допроса следователи могли распалиться, схватить допрашиваемого и начать орать: «Да говори же, черт возьми!»

Мак-Карти внимательно слушал и сделал запись у себя в блокноте, но не перебил Рэймонда. Полковник Рэймонд между тем продолжал, что, по его мнению, были случаи, когда арестованных толкали, в том числе об стену… По его словам, наиболее правдоподобную картину описывает переводчик Фрэнк Штайнер, сообщивший комиссии, что если арестованные отказывались говорить в течение более двух или трех часов, то их толкали об стену.

— Но Штайнер утверждает, что никаких избиений, как таковых, не происходило.

Далее Рэймонд высказал мнение, что многие из заявлений осужденных носят «преувеличенный характер». В применении насилия немцы обвиняли пятерых: следователей Йозефа Кирхбаума, Гарри Тона, Мориса Элловича, капитана Шумахера и лейтенанта Халла. В завершение своего выступления Рэймонд сказал, что все пятеро «горячо отрицают» факты применения какого-либо насилия по отношению к арестованным немцам.

Рэймонд представлял собой мелкую рыбешку, а Мак-Карти ждал крупной. Первым явился бывший лейтенант Перл, к тому времени — доктор Уильям А. Перл. Подкомиссия попросила его рассказать о своей работе старшего армейского следователя. Перл объяснил, что ввиду усиленной идеологической обработки арестованные ждали от американского плена жестоких пыток. Поэтому действенно сломить их мог только «психологический подход», который он с успехом и применил. Мак-Карти стал задавать ему длинный ряд кажущихся бессмысленными вопросов, из ответов на которые потихоньку стало складываться впечатление, что свидетель лжет, и, наконец, добился от Перла прямого утверждения того, что физических пыток к пленным не применялось. После этого висконсинский сенатор, не только радуясь приобретаемой известности самой по себе, но и прекрасно понимая, каково будет впечатление многочисленного немецкоязычного электората в его собственном штате, «выпалил», как писала об этом пресса:

— Мне кажется, вы лжете. Не исключено, что вы водите нас за нос. Мне говорили, что вы очень умны. Но я убежден, что детектор лжи вам не обмануть.

Так первый раз был упомянут детектор лжи, которому предстояло сыграть столь важную роль и в данном случае, и в дальнейшей карьере Мак-Карти.

Но главный козырь Мак-Карти приберег для прокурора того давешнего суда — полковника Эллиса. После того как полковник рассказал о фальшивых судах, проводимых в Швебишхалле, Мак-Карти зачитал письмо от Джеймса Бейли, который был судебным журналистом при комиссии из девяти человек, созданной для получения признаний от солдат «Лейбштандарта». В письме говорилось, что признания добывались с помощью «голода, жестокости и угроз здоровью», а завершалось оно заявлением о том, что «терпеть это дальше нет сил», и просьбой о переводе в другое место. МакКарти закончил чтение и долго пристально смотрел на Эллиса перед тем, как обвинить его в «превращении правосудия в фарс» и фабриковании дел с помощью методов «жестоких до омерзения».

Эллис побледнел под натиском Мак-Карти, но позволил втянуть себя в описание подробностей — темных комнат, фигур в капюшонах, свечей — атрибутов фальшивых судов, добавив при этом, что, по его мнению, обвиняемые должны были понимать, что суд фальшивый, раз им не предоставили положенного адвоката. Однако, когда он заявил, что считает проведение фальшивых судов корректным приемом при условии, что настоящий суд, когда он состоится, будет оповещен о методах, которыми добыты признания, Мак-Карти чуть не бросился на него с криком: «Вы не можете так заявлять!»

Затем Эллису пришлось признать, что до поступления в армию он был налоговым юристом и в суде выступал только на делах о наследстве и разводах. По мнению сенатора, который уже однозначно доминировал на слушаниях, Эллис продемонстрировал «полную безграмотность» в вопросах процедуры ведения уголовного дела; поручение ему такого задания было ошибкой со стороны армии.

Возвращаясь к фальшивым судам, Мак-Карти вынудил полковника ответить утвердительно на вопрос: «Считаете ли вы допустимым применение инсценировок судов при условии, что настоящий суд будет об этом оповещен?» — «Да, считаю, но против применения побоев я всегда возражал», — ответил Эллис.

Позже, отвечая на вопросы Мак-Карти, Эллис проговорился, что иногда признания получал следователь, притворяющийся адвокатом.

— И это вы тоже считаете допустимым? — торжествующе произнес Мак-Карти.