Энвер Ходжа - Хрущевцы

— Это сделано одним отдельным человеком, — ответил Мичунович.

— Отдельным-то отдельным, но зато членом Политбюро вашей партии и председателем Государственной плановой комиссии, — сказали мы ему.

Мичунович еще больше растерялся и ушел. Хрущев взял меня под руку и спросил:

— Как это случилось? Опять вы поссорились?

— А как же могло случиться иначе? Плохо, как с ревизионистами, ответил я.

— Ну и странные люди вы албанцы, — отметил он, — вы упрямый народ.

— Нет. — сказал я, — мы марксисты. Мы расстались недовольные друг другом. Но Хрущев был изменчивым в своих коварствах. Как я уже говорил, он то смягчал, то обострял отношения с Тито. Когда обострялись его отношения с Тито, он смягчал их с нами. Помню, выступая на VII съезде Болгарской коммунистической партии, Хрущев резко атаковал Тито и все аплодировали ему.

На перерыве все главы делегаций собрались в одной комнате на кофе. Там Хрущев сказал:

— Несмотря на то, что я говорил о Тито, товарищ Энвер Ходжа опять-таки недоволен.

— Вы правы, — сказал я ему, — Тито нужно еще решительнее и беспрестанно изобличать.

Однако не всегда было так. До поездки Хрущева в Албанию в мае 1959 года советское руководство направило нам радиограмму, в которой сообщалось, что «по понятным причинам он не коснется в своих речах югославского вопроса и надеется, что албанские друзья как следует учтут это в своих речах».

Это было условием, которое они ставили нам, и они ждали от нас ответа. Мы долго обсуждали этот вопрос в Политбюро, все выразили сожаление и негодование по поводу этого визита, сопровождаемого условиями, взвесили все плюсы и минусы, которые вытекли бы из принятия или непринятия нами условия, поставленного Хрущевым. Мы отдавали себе отчет в том, что югославы и вся реакция будут потирать руки и скажут:

— Вот поехал Хрущев в Албанию и заткнул рот албанцам. Да где? У них дома!

Однако приезд в Албанию Председателя Совета Министров СССР и Первого секретаря Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза имел особое значение для укрепления международного положения нашей страны.

Вот почему мы единогласно решили принять условие Хрущева лишь за дни его пребывания в Албании, а с его отъездом из Албании по-прежнему продолжать нашу последовательную борьбу с югославскими ревизионистами. Опасаясь того, как бы не случилось как в Ленинграде в апреле 1957 года, Хрущев, сразу же по прибытии к нам с визитом к концу мая 1959 года, первым заговорил, не дав мне даже приветствовать его с приездом:

— Вы должны знать, что против Тито я говорить не буду.

— Мы гостя считаем гостем и ничего ему не навязываем, — ответил я.

Говорил я, сказал то, что у нас было, конечно, в дружественном духе, но не думаю, что он не понял моих намеков.

Тем не менее мы дружески относились к нему и старались, чтобы он вынес как можно более хорошие впечатления о нашей стране и о нашем народе. Он все время вел себя так, как это вошло у него в привычку: то будто в шутку, то резким тоном изливал все, что было у него на уме.

Беседовали мы о наших экономических проблемах. Поставив его в известность о достигнутых до тех пор результатах, я рассказал ему и о наших перспективах. В числе главных отраслей я упомянул нефтепромышленность и сообщил ему, что в последние дни забил новый нефтяной фонтан:

— Неужели? — сказал он. — А какого нефть качества? Насколько мне известно, у вас плохая, тяжелая нефть. Вы подсчитали, во сколько обойдется вам ее переработка? К тому же кому будете продавать ее, кто нуждается в вашей нефти?

Далее я рассказал ему о нашей горной промышленности, ее очень хороших перспективах, упомянув при этом ферроникелевую, хромовую, медную руды.

— Этих руд у нас в достатке и мы полагаем, что нам следует идти по пути их переработки в стране. И в беседах с вами в истекшем году, и неоднократно на совещаниях СЭВ мы отмечали необходимость создания металлургической промышленности в Албании, — сказал я. — До сих пор мы не получали положительного ответа, тем не менее мы настаиваем на этом.

— Металлургический завод? — прервал он меня. — Согласен, но вы хорошенько обдумали это? Подсчитали ли вы, во сколько обойдется вам тонна выплавленного металла? Если она дорого обойдется, то вам ее не нужно. Повторяю: продукции одного дня у нас хватит на удовлетворение ваших потребностей на несколько лет…

Вот так отвечал он на все наши запросы, так подходил он ко всем нашим проблемам. Как только кончил я, слово взял Хрущев:

— Изложение товарища Энвера, — сказал он, — еще больше разъяснило нам ваше положение. Что касается ваших потребностей, то скажу вам, что приехали сюда мы не для того, чтобы их рассматривать. Мы не уполномочены правительством вести с вами переговоры по таким вопросам. Мы приехали сюда, чтобы знакомиться, обмениваться мнениями.

Потом, улыбаясь, отпустил шутку, которая не была просто шуткой:

— Мы полагаем, — сказал он, — что ваши дела идут хорошо. Албания прошагнула вперед и, если бы вы предоставили нам заем, мы охотно получили бы его.

— Камней, моря и воздуха у нас сколько угодно, — ответили мы ему.

— Их у нас намного больше, чем у вас, — заметил он. — . Доллары у вас есть? — спросил Хрущев, а затем изменил тон:

— Оставим это, — сказал он. — Вы, правда, наметили сдвиги, но вас удовлетворить трудно. Мы отпустили вам в прошлом году кредит, вы просите еще. А у нас народная поговорка: «По одежке протягивай ножки».

— Такая же поговорка существует и у нас, — сказал я, — мы ее знаем и довольно хорошо применяем.

— Да, — отметил он, — но вы опять кредиты запрашиваете. — Пожал плечами, помолчал и снова заговорил, улыбаясь:

— Или же, угостив нас плотным обедом, вы воспользовались случаем, чтобы снова просить. Если бы знали об этом, мы принесли бы обед с собою.

— Албанцы, — сказал я ему, — питают к гостю особое уважение; есть у них или нет, они все равно гостеприимны. Когда кто-нибудь приходит к ним в гости, они оказывают ему все почести, проявляя даже терпимость, если что-нибудь не так.

— Я шучу, — сказал он, громко смеясь. Но это больше походило на гримасу. Где бы ни бывал, он критиковал нас. Насчет большого Штойского виноградника он заметил:

— Зачем вы деньги зря тратите? Здесь ничего не получится.

Но мы, независимо от замечаний «специалиста по сельскому хозяйству», продолжили работу и сегодня Штойские виноградники — прямо чудо.

Он критически отнесся к работе по осушению Тербуфского болота. Во Влере вызвал главного у нас советского специалиста-нефтяника и тот, наверняка, хорошенько «подготовленный» советским посольством в Тиране, у нас на глазах сделал чрезмерно пессимистический доклад, заявив, что в Албании нет нефти. Но туда пришла и группа албанских специалистов-нефтяников, которые на многочисленных доводах и фактах отвергли слова советских. Они подробно рассказали об истории развития нашей нефтяной промышленности, о большом интересе, который в прошлом иностранные империалистические компании проявляли к албанской нефти, и о больших и обнадеживающих результатах, достигнутых нами за 15 лет народной власти. В свою очередь, мы подробно проинформировали Хрущева о широких перспективах развития нефтедобывающей промышленности в Албании и указали ему на последние открытия в этой области.