Святослав Рыбас - Громыко. Война, мир и дипломатия

2 марта 1946 года ознаменовалось важным событием в истории международных отношений. В этот день Советский Союз, следуя международным обязательствам, должен был вывести войска из Ирана. Однако ТАСС сообщил, что СССР выведет войска только из Мешхеда, Шахруда и Семнана, а в других районах войска останутся вплоть до полного выяснения ситуации. По выражению Р. Россоу, 2 марта приближалось, а в стане советских войск не было никакого движения, и в этот день и люди, и лошади спокойно спали. Однако 3 марта советские войска неожиданно стали покидать Тебриз. В первые часы находящийся в Тебризе дипкорпус был в растерянности и не понимал, что происходит. Было ясно лишь то, что войска в полной военной выкладке движутся не в сторону советской границы. Следящий за развитием событий Россоу направил госсекретарю США тревожную и совершенно секретную телеграмму: “Советская тяжелая техника в количестве 450 грузовиков 3 марта отбыла из Тебриза в направлении Тегерана. Двигавшиеся в этом же направлении 20 танков и 100 грузовиков достигли Бостанабада. Две артиллерийские батареи с полным боекомплектом вышли сегодня из Тебриза в Маранд. Неизвестно, свернут ли они на Хой, Ризаийу, Маку или Джульфу. Из Махабада передают, что на днях курды начнут военные действия на турецком направлении. Два дня назад разведка донесла о наличии советских кавалерийских частей на границе с Ираком и о 9 танках, двигавшихся к перекрестку дорог у Мараги”. В то же время Россоу докладывал Бирнсу о том, что начиная с 3 марта от советских границ к Тебризу движутся войска.

О прибытии в Тебриз новых советских войск Тегеранские власти узнали поздно»{155}.

В это время премьер-министр Ирана Ахмед Кавад вел переговоры в Москве, надеясь «проскочить» между близким северным соседом и далекими англосаксами.

4 марта было объявлено об автономии курдов в южной части Турции. Как свидетельствовал генерал Судоплатов, «с помощью курдов мы могли надолго вывести из строя нефтепромыслы в Ираке (Мосул), продукцией которых снабжались англо-американские подразделения на Ближнем Востоке и в Средиземноморье».

Тогда же Грузия официально заявила о претензиях на Каре и Ардаган, включая Трабзонский залив и 200 километров черноморского побережья. Две советские армейские группировки на двух флангах Турции подкрепляли дипломатическое давление. Многовековое стремление Москвы к Средиземному морю и Проливам обрело реальные очертания. 4 марта Трумэн направил письмо Сталину с целью прояснить обстановку.

5 марта Черчилль выступил с речью «Мускулы мира» в Вестминстерском колледже американского города Фултон (штат Миссури) в присутствии президента Трумэна. Это был как раз нужный формат послания «городу и миру».

Он сказал о «железном занавесе», протянувшемся «через весь континент от Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море».

Черчилль заявил, что ни в коем случае не надо раскрывать России секрет атомного оружия, и даже взывал к довоенному опыту умиротворения Гитлера, чтобы не допустить «повторения подобной катастрофы». «От Штеттина на Балтийском море и до Триеста на Адриатическом море над Европой опущен железный занавес. Все сокровища древних государств Центральной и Восточной Европы хранятся по ту сторону этого занавеса. Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София — все эти знаменитые города и проживающее на тех землях население попали в сферу влияния Советов, и в той или иной степени подчиняются Советам и находятся под усиливающимся контролем Москвы. Турция и Иран, под давлением Московского правительства и тяжестью претензий к ним, пришли в страшное волнение». Главное в этой речи заключалось в следующем: «Общаясь в годы войны с нашими русскими друзьями и союзниками, я пришел к выводу, что больше всего они восхищаются силой и меньше всего уважают слабость, в особенности военную. Поэтому мы должны отказаться от изжившей себя доктрины равновесия сил, или, как ее еще называют, доктрины политического равновесия между государствами. Мы не можем и не должны строить свою политику, исходя из минимального преимущества и тем самым провоцируя кого бы то ни было помериться с нами силами»{156}.

Американский кредит был дополнительным стимулом для Черчилля защищать британские интересы на Ближнем Востоке.

13 марта в газете «Правда» было опубликовано интервью Сталина. «Установка г. Черчилля есть установка на войну, призыв к войне с СССР» — так он определил суть речи англичанина. Советский руководитель посчитал необходимым снова указать на политику СССР в странах Восточной Европы, отвергая обвинение в экспансии: «Советский Союз, желая обезопасить себя на будущее время, старается добиться того, чтобы в этих странах существовали правительства, лояльно относящиеся к Советскому Союзу». Это означало, что он еще на что-то надеялся.

6 марта командующий Прибалтийским военным округом Иван Баграмян с группой высокопоставленных советских командиров прибыл в Тебриз. Одновременно командующий Советской Южной группой маршал Федор Толбухин был направлен в Болгарию для руководства военными частями, сконцентрированными на европейских границах Турции.

Позднее Россоу писал, что за этот период из Советского Союза прибыли по крайней мере 500 танков, необходимое оборудование и запчасти, а также 15 бригад. Эти силы были разделены на три штурмовые и одну запасную части.

На совещании в Государственном департаменте Дж. Бирнс оценил положение как катастрофическое: «Теперь мы будем вынуждены отдать им обе нефтяные бочки».

У американцев не было военных сил для противостояния, поэтому было принято решение воздействовать на Москву через ООН.

Трумэн дал секретный приказ командующим сухопутными, морскими и воздушными силами привести войска в полную боевую готовность. Самый мощный авианосец «Миссури» был направлен в Проливы якобы для того, чтобы доставить в Стамбул тело скончавшегося в Вашингтоне посла Турции.

Тем временем Тегеран охватила паника. Шах Реза Пехлеви заявил послу США Мюррею о возможности просоветского восстания в столице.

14 марта временный поверенный в делах СССР в Тегеране А. Якубов встретился с премьер-министром Кавамом и дал понять, что располагает информацией о том, что Иран собирается обратиться в Совет Безопасности с жалобой на СССР. Он предупредил, что эта жалоба дорого обойдется Ирану, и посоветовал не делать рискованных шагов.

Тем не менее по настойчивой рекомендации Государственного департамента США Иран обратился в Совет Безопасности.

Как пишет Д. Гасанлы, начиная с 14 марта советская правительственная газета «Известия» напечатала три большие статьи Н. Алексеева под общим заглавием «Иранский вопрос». Первая статья называлась «Захватнические планы иранских реакционеров». В ней речь шла о требованиях, выдвинутых Иранской делегацией на Парижской мирной конференции 1919 года в отношении южных территорий бывшей Российской империи. Известно, что Иран желал включить в свой состав территорию Кавказа южнее Дербента, земли Туркестана южнее Амударьи и превратить Каспий в Иранское море. Все это требует от Советского Союза быть бдительным и внимательно следить за мероприятиями иранских правящих кругов и их внешнеполитическими планами.