Сергей Кредов - Щёлоков

Генерал Соболев не знал, что Калинин на следствии пытался его оклеветать. Когда Виктор Андреевич вернется из мест заключения, Соболев поможет ему устроиться на работу. Через некоторое время Калинина уволят. Бывший его начальник позвонит Валерию Михайловичу: «Кого вы нам порекомендовали? Уходя, он унес с собой телефонные аппараты».

Теперь предоставим слово «стороне защиты» — также одному из руководителей ХОЗУ, утверждающему, что генерал Калинин, спасая себя, Николая Анисимовича оговорил.

Евгений Сергеевич Залунин 13 лет (в 1966–1979 годах) возглавлял коммунально-дачную службу МВД СССР. Он был посвящен во многие детали быта Щёлоковых, в какой-то момент стал вхож в семью министра (уточняет: «по хозяйственным вопросам»). Специфическое положение Евгения Сергеевича позволяло ему наблюдать в быту и первых лиц государства. Имел возможность изучать этот быт в сравнении. Но прежде всего: что представляло собой дачное хозяйство Министерства внутренних дел? В нем, хотя бы отчасти, следует разобраться, иначе в будущем не всё будет понятно.

«Союзному министерству от МООП РСФСР досталось в наследство 12 летних дач, — рассказывает Залунин. — В последующие годы мы их реконструировали, построили еще 42 ведомственные дачи, каждая на две семьи, в поселке Лунево по ленинградскому направлению, под Сходней. Когда наладились контакты с министрами внутренних дел других стран и они стали приезжать в Москву, переделали дачу № 8, находившуюся в Серебряном Бору, в дом приемов. Там, помимо гостиничных номеров, имелись кинозал, сауна, бильярдная. В этом доме останавливались только гости высокого ранга — не ниже министров внутренних дел союзных республик, как правило.

— Дача № 1, где жили Щёлоковы, стояла особняком, в Горках-10 по рублевскому направлению. Она входила в ваше хозяйство?

— Мы ее обслуживали по соглашению с Управлением делами Совмина, за которым она числилась. В постановлении правительства оговаривались права каждого жителя поселка. Белье, ковер, телевизор, посуда — всё это министру выдавалось бесплатно. Ему также полагались уборщица и повар, а вот первому заместителю — только уборщица. Остальные заместители жили на ведомственных дачах.

Николай Анисимович держался строго в оговоренных рамках. Он был очень щепетильным в этих вопросах. Ко всем его личным покупкам мы должны были прилагать счет и накладную. Он стремился немедленно расплатиться. У него была любимая поговорка: „Кредит портит отношения“. Все эти документы Светлана Владимировна хранила в зеленой папочке. Когда Светланы Владимировны не стало, папочка затерялась, но потом ее нашли. Игорь Щёлоков мне говорил, что ее забрали в прокуратуру и, кажется, не вернули.

Близким семье Щёлоковых человеком был Василий Федорович Воробьев, которого еще звали „дядя Вася-печник“. Прекрасный строитель, золотые руки, но в хозяйственных вопросах — безграмотный, неорганизованный. У него квитанции часто терялись, и он, я допускаю, мог подставить министра, без умысла. Щёлоковы ему очень доверяли: его им порекомендовал Ростропович, когда уезжал из Союза. Раньше Воробьев был „завхозом“ у Ростроповича и Вишневской.

— Вы имели дело не только с министром, но и с его близкими. Дом, судя по вашим словам, „держала“ Светлана Владимировна, которую считали женщиной с твердым характером. Она пыталась вами командовать?

— Попросить о чем-то могла, но „командовать“ — такого не было. Николай Анисимович меня сразу предупредил, что все серьезные вопросы я должен решать только с ним. Я придерживался этого правила. А вот Калинин любил оказывать благодеяния членам семьи. Могу засвидетельствовать: Николай Анисимович никогда не требовал подобострастного к себе отношения, он был простым и демократичным человеком. К тому же он не был зациклен на быте. Мне казалось, что он „всегда на работе“.

Светлана Владимировна, насколько я знаю, никогда не вмешивалась в дела мужа. Я был свидетелем такого эпизода. Однажды в День милиции в Колонном зале Дома Союзов она стояла в окружении генералов. Кто-то из них сказал, показывая на полковника: надо бы, дескать, и ему генерала присвоить. Светлана Владимировна ответила со значением: „Министром внутренних дел является Николай Анисимович, ему и решать, кого продвигать по службе. Я к этому отношения не имею“. Все сразу притихли.

Я имел возможность наблюдать в быту и членов правительства, и членов Политбюро[47]. С Андроповым, Устиновым и Громыко даже однажды, на день рождения Галины Леонидовны Брежневой, поднял рюмочку. Так вот, уверяю вас, что Светлана Владимировна была одной из самых дисциплинированных, аккуратных, контролирующих свое поведение женщин их круга. Она работала, водила машину. Знала, что много найдется охотников посплетничать на ее счет, но не давала для этого поводов.

— После 1982 года в коммунально-дачной службе обнаружили спецмагазин, в котором якобы за бесценок можно было купить дефицитные вещи. Чурбанов пишет в воспоминаниях, что даже он об этом магазине ничего не знал, и добавляет, что не понимает, зачем он был нужен Щёлокову.

— Щёлоков к этому магазину отношения не имел. Он редко ходил по магазинам, а Светлана Владимировна делала покупки в 200-й секции ГУМа. Кроме того, в МВД имелись пошивочная мастерская — целый комбинат, обувное производство, комбинат питания. Закажи — и тебе привезут, что надо. Они так и поступали и всегда за это расплачивались. Кроме того, люди имели возможность выезжать за границу. Куда им еще?

В КДС действительно имелся магазин — по сути, одна комната, куда время от времени завозились товары. Он предназначался, по крайней мере так задумывалось, для нужд оперативного состава, чтобы оперативники не выглядели одинаково, а то их часто узнавали по внешнему виду. Магазин имел два входа — это было удобно. Продавалась там в основном одежда. В мою бытность начальником коммунально-дачной службы нарушений в работе этой торговой точки (входящей в систему „Военторга“) не было, мне таких обвинений не предъявлялось, как потом — не знаю, но и потом, кажется, дальше разговоров не пошло.

— Вам что-нибудь известно о происхождении картин, которые имелись у министра? Их у Щёлоковых что-то очень много было — больше 120, по оценке следствия.

— Однажды я летал вместе с министром в командировку в Астрахань, на совещание. Местные художники подарили ему картину „Утро рыбака“. С дарственной надписью, примерно: „Министру внутренних дел Щёлокову Н. А. от художников Астрахани“. Ему отказываться надо было? Он же ее не выпрашивал. По-моему, эта картина осталась у него. Но большинство таких подарков сдавалось в музеи МВД. Он много картин и покупал. На Арбате имелись два комиссионных магазина, где продавались полотна известных мастеров. И дарил. Помню, однажды говорит: „Давайте отберем картины, чтобы отправить их в музей“. У него на даче скопилось много полотен, которые некуда было вешать. А в Кадиевке, в Ворошиловградской области, где он родился, открывался музей. Я помог ему отобрать 68 картин. Он отправил их к себе на родину».