Окалина - Иван Сергеевич Уханов
Зовут и Александра. А он чаще отказывается, удивляя товарищей своим упорным постоянством в выборе этого единственного и желанного места. Находит он его в Балейке — маленьком степном поселке, расположенном почти в двухстах километрах от областного центра.
Приезжает сюда ранней весной. В дорожных сумках его не только кисти, краски, картон, холст, но и цемент, известь, гвозди… Прежде чем работать у холста, Александр штукатурит и белит стены, подкрашивает облупившиеся старые половицы, латает крышу, вскапывает на огороде грядки… И дом оживает — хлопают двери, поскрипывают ставни, дымит русская печь, струится колодезная вода… Это очень важно для художника Овчинникова, услышать в родительском доме запахи и звуки, какие жили здесь тогда — в детстве. Важно припасть душой к истокам…
Еще до личного знакомства с Овчинниковым я увидел на выставке его картины. «Как все естественно и просто!» — подумал я, рассматривая его полотна, в которых художник тихо и нежно признавался в любви родному краю, его людям, низко кланялся хлебу.
…Буханки, еще пышущие подовым жаром русской печи, подрумяненные булочки, батоны, праздничным хороводом окружившие огромный золотисто-коричневый каравай (натюрморт «Хлеб»). Эмоциональный строй этой работы создан не только удачным композиционным и цветовым ритмом. Натюрморт дорог искренностью вложенных в него чувств, щедростью: все полотно, мажорное и яркое, художник любовно отвел под хлеб.
С новыми полотнами Овчинникова я потом встречался на республиканских и зональных выставках живописи.
Его картины полны тонкого лиризма, доброй мысли о земле и хлебе. Земля у Овчинникова не просто географическое понятие, не просто земной шар с лесами, реками, полями… Для него это прежде всего плодоносящая живая плоть, земля-матушка, земля-кормилица. А хлебороб не просто труженик, а созидатель, главный человек на земле.
Хлеб на картинах Овчинникова представлен не только как ценный питательный продукт, но как чудо земли, как венец трудного и благороднейшего человеческого дела.
Кем-то однажды была взята под сомнение преданность Овчинникова своей теме. Действительно ли это «верность себе»? А не пробуксовывает ли художник, не начинает ли перепевать себя, повторяя одну и ту же тему в разных ситуациях? Эта реплика не поколебала художника, он крепко стоял на своей почве.
Александр Овчинников не мог изменить себе, ибо нельзя быть иным, чем ты есть. Родившись в крестьянской семье, он прошел все пути-перепутья военного поколения. Семья рано лишилась отца, и на детские плечи Александра легла забота о семье. В годы войны был подпаском, трактористом, косил сено, пахал и сеял… И стал он взрослым не по паспорту, а духовно. Несмотря на суровое лихолетье, нужду, не бросал рисовать.
Однажды в Балейку заехал известный художник Николай Кудашев. Случайно увидев рисунки Овчинникова, он одобрил их, а пареньку посоветовал учиться. Вскоре, с несколькими рублями в кармане, Александр прибыл в Оренбург, стал работать в художественной мастерской и учиться в городской студии живописи. Через год несколько его работ было принято на областную выставку художников-профессионалов.
Однако умение рисовать — это лишь внешняя, ремесленная сторона работы художника. Овчинников стремится в своих картинах не только рассказать о чем-то, но и сказать свое, выстраданное и пережитое, художнически выразить новую оригинальную мысль, идею. Из города он часто выезжает на этюды в Балейку, душой и разумом вчерашнего крестьянина воспринимает скромную красоту степного края, погружается в мир образов, дорогих, выношенных, воплощая страницы собственной биографии в поэтические картины.
…Знойный белый полдень, колхозный ток, загорелые белозубые девчата. Ветерок треплет их волосы, косынки, платья, солнце играет на ворохах золотистого зерна… («Хлебные дни»).
А вот, сопровождая степную дорогу, выстроились копны новой светлой соломы. Тишина и покой над отдыхающей пашней, по-осеннему низко и плоско лежат голубоватые окрестности, а небо уже слегка затянулось чем-то белесым, снизилось, посырело… («Вечер в поле»).
Цветущая сирень у резного сельского крылечка, чуткая береза на росном берегу по-утреннему дымящейся алой реки, колкая щетка желтого жнивья в соседстве с огромным, размахнувшимся до горизонта иссиня-черным морем пашни… — все это родные мотивы Овчинникова, малая часть огромного, целого, название которому Родина.
«Человек и земля» — это древняя тема, освещенная личным жизненным опытом художника, обрела особое доверительное звучание в его творчестве.
И раскрывается она последовательно и широко, сразу в нескольких аспектах. Художник пишет «Оренбургские закрома», «Сдобы», «Хлебы» и одновременно создает характеры тех, кто пашет и сеет, кто облагораживает ниву и при этом облагораживается, расцветает сам («Трактористы», «Портрет механизатора Виктора Грязнова»). На картинах мы также видим — кого, каких замечательных людей взрастила и вскормила его родная земля (портреты тракториста Василия Спирина и писателя Григория Коновалова).
«Близилась косовица хлебов: бурела на сурчинах рожь, от земли подгорала пшеница, спели, одеваясь в золото, овсы. Целыми днями над желтыми подсолнухами, над омелевшим Калмыцким бродом томилось сизое от зноя небо».
Эти строки из рассказа лауреата Государственной премии РСФСР Г. Коновалова «Калмыцкий брод» точно передают содержание и настроение пейзажа А. Овчинникова «Полдень».
Это совпадение, сходство палитр двух художников происходит не только оттого, что в детстве и Коновалов, и Овчинников, живя в соседних селах, не раз, конечно, бывали у Калмыцкого брода, а от близости чувств и мировоззрений художников, их духовного родства.
Григорий Коновалов, которому, как и Овчинникову, голод, безотцовщина, раннее сиротство помогли с детских лет познать цену и доброту и незаменимость хлеба, запечатлен в момент сосредоточенного глубокого раздумья, внутреннего напряжения в процессе созидательной работы. На холсте мы видим крупного писателя, за плечами у которого большая и сложная жизнь.
Бывают живописцы, которые жалеют, берегут себя, боятся, как бы не переработать, каждый новый замысел их зачастую сопровождает практический интерес. У таких в мастерских обычно скромный порядок, этакая аккуратность бедности: два-три этюдика на стене, с десяток эскизов на стеллажах да парочка работ возле мольберта, причем одна из них сготовлена для запланированной выставки, другая — для продажи. Иных не имеется. Все с прицелом, во всем не замысел, а умысел…
Мастерская Александра Овчинникова — это сотни больших и малых полотен — главный багаж и богатство художника. Десятки его произведений живут в областных и городских музеях, в сельских клубах, закуплены в Австрию, Швецию, другие страны, путешествуют по стране в составе передвижных выставок российских художников.
Порой ему не хватает собранности. Многие отличные этюды, эскизы не применены в деле, остаются холостыми заготовками к будущим картинам. В некоторых работах он ученически поклоняется мастерству живописцев-передвижников, копируя их опыт. Но эти огрехи, сопутствующие обычно всякому многопишущему художнику, не заслоняют главного
