Последние бои на Дальнем Востоке - Сергей Владимирович Волков
Но вот по дороге из Лончакова показалась главная масса бегущей красной пехоты. Это были не мелкие группы и не одиночки – захватить их всех в полон было бы делом далеко не таким легким. В то же время и красные бронепоезда успели распознать в неожиданно появившихся с сопок конных своего противника и открыли по воткинцам и сибирцам артиллерийский огонь. Посему, стараясь укрыть людей и коней от огня, а также, возможно, опасаясь быть смятыми бегущим противником, белое командование отвело Воткондив и Сибказполк со всеми ранее захваченными пленными назад за сопку. Так как отход этот, видимо, был для белых все же неожидан и так как у орудий не было постромок, то, оттащив на руках орудия немного в сторону, в кусты, воткинцы бросили их там, в надежде на то, что красной пехоте будет не до орудий. Из-за отсутствия в рядах воткинцев артиллеристов на брошенных орудиях были оставлены не только замки, но даже панорамы. Белая конница отошла за сопку и тут стала. Некоторые белые всадники в это время менялись с пленными одеждой.
Красная пехота пробежала мимо сопки, скрывшей белую конницу. Генерал Блохин на сей раз свои части в атаку на красных не бросил. Между тем красная пехота проходила в полном беспорядке. На брошенные орудия она не обратила никакого внимания. Более того, трое воткинцев-всадников, не успевших отойти назад в сопки, так как они были чересчур увлечены преследованием одиночных красных, будучи отрезанными от своих, отошли к небольшим кустам, находящимся к северу от дороги, и там простояли, пока красная пехота пробежала мимо них. Вслед за красными, несколько поотстав от них, двигались части 5-й колонны. С красного бронепоезда место действия хорошо было видно, и он открыл заградительный огонь как раз по тому участку, где находились брошенные орудия. Огонь бронепоезда неправильно был сочтен частями Уссурийской группы белых за огонь переменившей позицию батареи, и залегшие под артиллерийским огнем волжане никак не предполагали, что в 180 шагах от них стоят в кустах брошенные и вполне исправные орудия.
Спустя некоторое время генерал Блохин послал в долину 2-ю сотню Сибказполка (под командой хорунжего Красноусова). Спустившись с сопки, хорунжий развернул сотню в лаву и по пахоте двинулся к ст. Розенгартовка. Когда сибирские казаки доехали до орудий, то там было человек пять-шесть воткинцев. Ротмистр… запрягал своего коня в орудие. Красные броневики в это время продолжали редкий обстрел этого участка долины, а отступающие красные пехотинцы, находясь в 500–600 саженях от белых конников, открыли по ним огонь из винтовок и пулеметов. Из-за дальности расстояния огонь красных вреда сибказакам не принес. Хорунжий Красноусов, артиллерист по роду оружия, хотел было открыть огонь по красным из взятых орудий, благо орудия были в полном порядке с панорамами и рядом лежало несколько лотков со снарядами (штук шесть-семь), но ротмистр… не дал орудий, говоря, что они захвачены воткинцами. В это время от генерала Блохина пришел приказ 2-й сотне Сибказполка вернуться. Сибказаки помогли воткинцам запрячь орудия, сами воткинцы никак не могли с этим делом справиться, и затем все вместе отошли назад под редким артиллерийским огнем красного бронепоезда. Красная пехота в это время была уже на ст. Розенгартовка, где грузилась в эшелоны.
Так белая конница захватила брошенные орудия на глазах волжан, что в дальнейшем привело к спору о том, кто взял орудия.
Я. Покус в своей книге говорит, «что красные орудия, будучи обстреляны с сопок, остановились как бы в недоумении. Одно из них, снявшись с передка, открыло огонь по сопке, а другое, повернув кругом, стало отходить на Розенгартовку». Далее Я. Покус обрушивается на командира красной колонны, наступавшей на Лончаково, указывая на то, «что последний не держал связи с командиром батареи, двигал артиллерию без всякого прикрытия и отошел с батальоном в сторону, не предупредив об этом командира батареи».
Стрелковые полки Ижевско-Воткинской бригады под командой полковника Ефимова, выступив в темноте с предпоследней будки, без труда оттеснили небольшую красную заставу и, приняв вправо по полям, слегка вспаханным, допускавшим движение в любых построениях, в расстоянии 400–500 шагов от полотна желдороги, начали двигаться в сторону Пушкина и Лермонтовки. Впереди шел Добровольческий полк. Очень скоро начало светать, и красные, находившиеся на полотне желдороги, заметив белых, открыли по ним ружейный и пулеметный огонь, к которому вскоре присоединилась также одна макленка. Полковник Ефимов приказал добровольцам не отвечать на огонь противника, но скорее двигаться вперед, к кустам, среди которых в высоких берегах протекал ручей. Это было очень хорошее укрытие от огня красных. По кустам можно было хорошо развернуться против красных (6-й полк, выдвинутый по желдороге на юг от ст. Розенгартовка), но полковник Ефимов приказал, не обращая внимания на находящихся на линии красных, двигаться прямо на Лермонтовку.
С желдорожного полотна шла стрельба и, по временам, слышалась площадная ругань. Белые развивали свой удар. У красных между частями 6-го полка и ст. Розенгартовка курсировал бронепоезд. Видя то, что белые, не обращая внимания на его огонь, продолжают двигаться вперед, красный бронепоезд стал отходить к Розенгартовке; за ним последовала, конечно, и красная пехота.
Сопротивление красных часам к десяти было уже сломлено. Товарищ Серышев, видимо, не ожидал столь быстрого движения белых вдоль линии желдороги. При наступлении частей Ижевско-Воткинской бригады товарищ Серышев окончательно растерялся; до этого он ждал результатов наступления 5-го полка на Лончаково и предполагал на желдорожном направлении только придерживать белых. По белым сведениям, товарищ Серышев в этот день поставил своим частям задачу поочередного разгрома белых колонн, для чего и двинул наиболее сильную и свежую группу (полк) товарища Кондратьева в наступление на Лончаково—
