Рагнар Квам - Тур Хейердал. Биография. Книга I. Человек и океан

Когда Тур покинул Норвегию, он твердо решил не «говорить ни слова о том, что они собираются изучать в Канаде»{257}. Поэтому в интервью студенческой газете в Ванкувере, почти сразу по прибытии, он сказал лишь то, что хочет узнать больше о северо-западных индейцах, поскольку их наскальные рисунки удивительно похожи на те, что ему довелось видеть у полинезийцев{258}. Несколько дней спустя Хейердал сообщил журналистам «Ванкувер сан», что это сходство указывает на связь, которая, должно быть, существует между этими двумя районами{259}, но не стал останавливаться на том, в чем, собственно, эта связь заключается.

Впрочем, Тур понимал: для получения доступа к нужному материалу, сказать что-то конкретное о цели своих исследований ему все-таки придется. Но вместе того, чтобы говорить о том, что Полинезия, судя по всему, заселялась индейцами из Британской Колумбии, он из тактических соображений перевернул проблему с ног на голову и предпочел поддерживать всеобщее убеждение в том, что «полинезийцы во время своих многочисленных плаваний посещали эти районы». Дескать, он проделал длинный путь из Норвегии, чтобы исследовать возможные следы этих событий{260}.

Директор Музея провинции Британская Колумбия считал, что один ключ к пониманию прошлого народов, в разное время живших на побережье провинции, все-таки есть, и это — загадочные наскальные рисунки, оставленные ими в Белла-Куле и в других местах по побережью. Но, добавлял он, до сих пор еще никому не удавалось сдернуть завесу тайны с этих рисунков, и, скорее всего, они так и останутся неразрешимой загадкой{261}.

Директор не только предоставил Хейердалу доступ к сокровищам в подвале. Норвежский исследователь получил возможность работать в конторе директора, где ему никто не мешал изучать литературу о северо-западных индейцах, которую невозможно было достать в Норвегии.

В музее Тур Хейердал обратил внимание на то, что еще Джеймс Кук и Джордж Ванкувер удивлялись сходству образа жизни и культуры полинезийцев и индейцев северо-западного побережья Северной Америки{262}. Два британских путешественника и первооткрывателя вместе и по отдельности вдоль и поперек избороздили Тихий океан и в своих записях делали смелый вывод, что между собой эти народы находятся в родственных отношениях{263}. На Гавайях Кук видел топляк, который, должно быть, дрейфовал на юг с северо-американского побережья; бревна были такими большими, что туземцы выдалбливали из них каноэ — точь-в-точь такие же, как и коренные жители Северной Америки.

Наибольшее значение для Тура Хейердала в то время имела встреча со знаменитым канадским антропологом и лингвистом Чарльзом Хилл-Тоутом. Англичанин по происхождению, выпускник Оксфорда, Хилл-Тоут обосновался в Ванкувере, где у него возник интерес к северо-западным индейцам. В одном из своих больших трудов он показал, что большинство языков, на которых говорят эти индейцы, имеют явные сходные черты с полинезийским и малайским языками, и это сходство столь велико, что случайностью его считать нельзя{264}. Поэтому не может быть сомнений, считал Хилл-Тоут, что между Северной Америкой и Полинезией существовали контакты через океан. Как и другие эксперты, с которыми встречался Тур, — были ли они антропологами, лингвистами или археологами, — Хилл-Тоут считал, что эти контакты нельзя объяснить иначе, как тем, что полинезийцы приплывали в Америку со своих тихоокеанских островов.

Завершив научные изыскания в Ванкувере и Виктории, Тур Хейердал констатировал, что он был единственным, кто считал, что все обстояло наоборот. Удивительно, но никто из ученых всерьез не рассматривал гипотезу о том, что не полинезийцы, а именно северо-западные индейцы установили эту связь.

Правда, он забеспокоился, услышав, что известный канадский антрополог Мариус Барбо начал работу над книгой о сходстве между северо-американскими индейцами и полинезийцами. «Я испугался, что кто-то опередит меня», — писал он своему свекру{265}. Но судя по более поздним письмам, беспокойство это вскоре рассеялось, ибо «многие упоминали о таком сходстве», но никто не мог представить достаточно обоснованную гипотезу о том, откуда оно пошло. Хейердал предположил, что багаж сведений Барбо едва ли больше, чем у других исследователей; впрочем, если даже Барбо действительно располагал какими-то новыми данными, он был настолько «медленно работающим ученым», что вряд ли мог опередить Тура{266}.

Набравшись знаний и укрепившись в намерениях, Хейердал вместе с Лив и маленьким Туром поднялся на борт рейсового пароходика, чтобы преодолеть последний отрезок пути до Белла-Кулы. Итак, директор музея считал, что ключ к разгадке скрывается в наскальных рисунках. Но если директор был в первую очередь заинтересован в том, чтобы открыть дверь в прошлое северо-западных индейцев, то Тур надеялся, что рисунки помогут проложить путь к новым, более далеким горизонтам в научных исследованиях.

В гостинице «Макензи» жизнь постепенно наладилась. Эта гостиница — трехэтажное деревянное здание, продуваемое сквозняками, — заставила Тура почувствовать, что он находится в настоящей ковбойской стране{267}. В обществе грубых лесорубов и других не менее колоритных личностей, по случаю заезжавших в Белла-Кулу, семья Хейердалов завтракала, обедала и ужинала в столовой, где их обслуживал несколько странный официант. Среди постоянных посетителей была одна полная надоедливая дама, оказавшаяся школьной учительницей.

Канадское западное побережье. Семья Хейердал прибыла на местном пароходике из Ванкувера в Белла-Кулу, где Тур собирался искать древние наскальные рисунки индейцев

Семейное пристанище находилось на третьем этаже, под чердаком. Однажды Улаф Фосбак помог им сломать стену в соседнюю пустующую комнату, и у них стало больше места. Им поставили дополнительную печку и они стали самостоятельно готовить пищу. Улаф был родом из городка Барду в провинции Тромс и принадлежал к первой группе норвежцев, прибывших в Белла-Кулу. Он был дорожным рабочим и умело управлялся с лошадьми. Жил Улаф один, без жены. Дорожный рабочий был намного старше Тура, но, если не считать Клиффа Копаса, он стал единственным, с кем у Тура сложились более или менее дружеские отношения. Они проводили вместе немало времени, и Улаф часто возил Тура на своем «Форде». Остальные поселенцы, поскольку Тур, против местных обычаев, редко ходил в гости, были разочарованы его необщительностью{268}. Впрочем, это не мешало им относиться к нему с симпатией.