Константин Ривкин - Ходорковский, Лебедев, далее везде. Записки адвоката о «деле ЮКОСа» и не только о нем

Следует также заметить, что, начав работать в суде, защита помимо традиционного противника в виде прокуратуры сразу же столкнулась еще и с противодействием уже упоминавшейся многочисленной охраны, желавшей контролировать деятельность адвокатов, особенно при контактах с подзащитными. Почему-то людям в погонах было дано распоряжение размещаться по периметру металлической клетки, где содержались Ходорковский и Лебедев, что исключало конфиденциальность постоянно необходимого общения с ними. Охрана также требовала предварительного просмотра документов, запланированных к обсуждению с доверителями перед их доработкой и публичным оглашением.

Такая маловыносимая и не свойственная другим судебным процессам обстановка вынудила адвоката Елену Липцер от имени команды, представлявшей Платона Лебедева, сделать 16 апреля 2004 года специальное заявление, обращая внимание суда на то, что в зале постоянно находятся пять сотрудников спецназа, оказывающих очевидное для всех психологическое давление на ход судебного разбирательства. Вопреки закону, они позволяют себе делать замечания адвокатам по поводу общения с подзащитным, пытаются командовать порядком в зале, подменяя тем самым суд. «Заявляя о недопустимости подобного, защита просит сообщить, согласно чьему распоряжению принято решение о таком сопровождении процесса, – говорилось в оглашенном документе. – Если это решение принято судом, просим ознакомить нас с ним». До выяснения указанного вопроса к суду была обращена просьба запретить сотрудникам спецназа руководить действиями защиты. После этого и еще нескольких подобных обращений изменения в основном произошли лишь в той части, что председательствующая судья Колесникова освободила стражников от сомнительной с правовой точки зрения обязанности досмотра передаваемых защитой находящимся в клетке арестованным документов и возложила ее на себя. Очевидно, что свое право руководить судебным заседанием и принимать предусмотренные процессуальным законодательством меры по обеспечению состязательности и равноправия сторон она распространяла и на явно не свойственные суду охранно-сыскные функции, к тому же неприкрыто посягающие на конституционно значимый институт адвокатской тайны.

О довольно напряженной и конфликтной обстановке внутри Мещанского суда говорит и такой эпизод. Едва началось предварительное слушание, как внимательно наблюдавший за происходящим Лебедев заявил отвод секретарю судебного заседания Першиной. Причина состояла в том, что, по мнению Лебедева, секретарь не может исполнять возложенные на нее по закону обязанности по изготовлению доброкачественного протокола, поскольку председательствующая не обеспечила ее какими-либо техническими средствами, в то время как сама Першина стенографией не владеет. В отводе судом было отказано. В дальнейшем защита стала требовать своевременного представления ей протокола прошедших судебных заседаний, что получалось не всегда, да и сам этот важный юридический документ имел определенные упущения, обуславливавшие появление на свет серьезных замечаний на содержание протокола.

Думается, что такое положение не устраивало и саму судью Ирину Колесникову, но она почему-то обозначенную проблему, разрешаемую обычно в ходе минутной встречи в коридоре с председателем суда или максимум путем телефонного звонка, сочла целесообразным зафиксировать в бумажном формате. Так родилась докладная записка от 28 апреля 2004 года на имя исполняющего обязанности председателя Мещанского районного суда Ц,АО г. Москвы Николая Курдюкова, где, по сути, ее автор признает правоту Платона Лебедева, предъявившего претензии секретарю судебного заседания. Мотивируя свою просьбу, судья пишет (стилистика и орфография сохранены. – К. Р.): «…Прошу решить вопрос о предоставлении мне с 29 апреля 2004 года квалифицированного секретаря судебного заседания для участия в вышеназванном уголовном деле. Считаю необходимым обратить Ваше внимание, что я прошу именно квалифицированного секретаря, исходя из объема, сложности и общественного международного резонанса, которое имеет вышеназванное уголовное дело, секретарь, который был мне предложен… не обладает достаточной квалификацией для ведения протокола судебного заседания по вышеназванному уголовному делу, в виду незначительности стажа ее работы в суде и фактически отсутствия какого-либо опыта работы по изготовлению протокола судебного заседания, что может повлечь, исходя из сложности дела и неопытности секретаря, не полноту протокола судебного заседания и воспрепятствовать объективности и всесторонности рассмотрения дела».

Интересно, что далее Ирина Колесникова фактически перешла на угрожающий стиль, обычно не свойственный в общении с руководителем, предостерегая его от последствий отказа: «В случае, если 29 апреля 2004 года секретарь судебного заседания мне представлен не будет, секретарь судебного заседания Першина продолжит участие в таковом качестве в названном процессе, однако, это в дальнейшем может повлечь нарушение срока изготовления протокола судебного заседания и представление его для ознакомления сторонам, прошу Вас принять меры для недопущения данного нарушения Закона. В случае, если и в последующем для участия в данном деле квалифицированный секретарь судебного заседания мне предоставлен не будет, я буду вынуждена откладывать в связи с отсутствием секретаря судебного заседания судебные заседания по вышеназванному уголовному делу».

Однако, несмотря на грозно обещанные негативные последствия, и. о. председателя отказал Колесниковой, сославшись на то, что у него «нет возможности удовлетворить требование, изложенное Вами». Хотя в дальнейшем, попеременно меняясь, в процессе участвовали семь секретарей судебного заседания.

Пока шло предварительное слушание по делу Лебедева, в Мещанский суд поступило уголовное дело Ходорковского. Поручение его рассмотрения той же Колесниковой, а затем включение распоряжением председателя суда в формируемый состав одних и тех же судей – Максимовой и Клинковой, не оставляли сомнений в том, что дела наших подзащитных непременно будут объединены в одно производство, что и предлагала защита еще в ходе предварительного следствия. Именно такое ходатайство было направлено Михаилом Ходорковским из СИЗО 99/1 в Мещанский суд 27 мая 2004 года со ссылкой на необходимость более быстрого и полного рассмотрения материалов, представленных стороной обвинения.

А еще ранее, в ходе предварительного слушания по своему уголовному делу, Платон Лебедев поставил тот же вопрос несколько в иной плоскости – о возвращении дела прокурору для соединения со следственным производством в отношении Михаила Ходорковского. Именно такой способ прямо предусмотрен процессуальным законом в случае усмотрения оснований для соединения уголовных дел. Ходатайство Лебедева рассматривалось в заседании 28 апреля 2004 года. В ходе его обсуждения прокурор Дмитрий Шохин возражал, ссылаясь на то, что в отношении Ходорковского еще продолжается предварительное следствие. Ему вторила представитель гражданского истца, сотрудник МНС РФ Александра Нагорная, требуя отказать, исходя из соображений оперативности: «Мы заинтересованы в скорейшем рассмотрении наших требований». Кроме того, она же, предвидя разные варианты развития событий, проявила неплохие познания в области процессуального законодательства, разъяснив участникам процесса, что «у суда отсутствует возможность объединять дела». И действительно, в очередной раз согласившись со стороной обвинения, судья Ирина Колесникова в удовлетворении ходатайства отказала.