Михаил Задорнов - Язычник эры Водолея

Журналист: Вы не слишком циничны даже для сатирика?

— Циник — это разочаровавшийся романтик. Нет, циник не я. Циники те, кто на голубом глазу объясняет пенсионерам, что реформы им выгодны. Да о чем говорить, если пенсионный возраст в юридическом документе законодатели называют «сроком дожития»? Хотел бы я посмотреть на их родителей, которым детки сообщили, что те находятся в «сроке дожития»…

Люди, которые сегодня нам заявляют, что нельзя увеличивать минимальную зарплату, потому что это девальвирует рубль, — или слабоумные, или непрофессионалы, или профессиональные слабоумцы. Но ведь те, кто при этом делает накопления от высокой продажной цены нефти, — точно не олигофрены.

Эти уж точно профессионалы. Деньги, находящиеся в казне, они пускают не на развитие экономики, а закладывают в иностранные банки.

Те, кто находится ныне у власти, хорошо усвоили правило «разорванной цепочки». Это правило выработано российскими бизнесменами в начале 90-х: должно быть непонятно, куда ты запустил деньги и откуда получил прибыль. Если цепочка разорвана, никто не докопается до тебя и твоей «маржи».

Журналист: Кто виноват — понятно. А вот что делать?

— Если власть сейчас захочет повысить свой рейтинг, она должна заменить чиновничьи льготы денежными выплатами — с тем же коэффициентом, с каким они это сделали для пенсионеров. Например, депутатам вместо квартир, которые они занимают, выплатить их балансовую стоимость по оценкам БТИ. И непременно через ЖЭК. Выдать деньги на такси, талоны в столовую — чтоб один раз в месяц поесть смогли и один раз проехать по городу на троллейбусе. Президенту вместе с охраной вообще пора ездить на метро…, Правда, тогда эфэсбешникам придется перекрывать все линии метро, по которым он будет проезжать.

Ей-богу, на опыты над политиками народу смотреть будет куда приятнее, чем на опыты над пенсионерами. Народ у нас замечательный, хотя бы потому, что в противостоянии между властью и стариками он встал на сторону стариков и вышел протестовать на улицы! Это вселяет надежду, что к 2008 году мы подойдем более разумными существами, нежели были в 2004-м, потому что наконец-то стало ясно: наша власть напоминает кормилицу у колыбели с голодным младенцем, которая сосет собственную грудь…

Экономисты — те, кто считает квартплату, плату за воду и газ непредвиденными расходами.

Величайшая миссия нашего народа — показывать всему миру, как не надо жить.

Самое фирменное российское блюдо — лапша на уши народу.

Почему сегодня все высокопоставленные священники целуются с высокопоставленными чиновниками? Или они выпускники одной организации?

Есть ложь, есть ложь неприкрытая, а есть — теленовости.

Каждая пипетка мечтает стать хотя бы капельницей!

Политики зомбируют народ, чтобы легче им манипулировать

Журналист: Политиков вы считаете бездарностями, обывателей не жалуете… Есть ли вообще в России такая категория людей, на которых нам можно надеяться? Или все уже слишком «запущено»?

— Я считаю, что люди делятся на три категории — просветленные, бунтари и обыватели. Просветленные — это идея, бунтари — двигатели, обыватели — удобрение истории. Политики думают, что они просветленные, в то время как они — пенка удобрения.

Есть люди, получающие удовольствие от удовлетворения собственных потребностей. И есть другие, которые получают удовольствие, оттого что доставляют удовольствие другим. Сегодня в мировой политике заправляют те, кто живет по первому, примитивному принципу. А хорошо бы, чтобы когда-нибудь туда пришли и другие.

Есть мужчины, для которых главное — самим получить удовольствие от общения с женщиной, а есть — для которых важнее доставить удовольствие женщине — и от этого радоваться самому. К сожалению, наши политики получают удовольствие от того, что они имеют народ. Они, к сожалению, не знают этой мудрости, что гораздо больше радости им бы досталось, если бы они для народа что-то делали.

Я уверен, что скоро многое начнет меняться. В первую очередь в России. Потому что именно в России еще много сохранилось людей, которые радуются, когда сами делают кому-то подарок, а не когда подарки получают. В этом, кстати, разница между нашими самыми обычными людьми и западными цивилами. Западный человек любит подарки получать. А наш дарить. Поэтому на Западе люди дарят всякую мелочевку. Лишь бы отделаться, формально. Значок города Сан-Франциско, открытку «Я на Ниагарском водопаде», ленточку для елочки, елочный шарик, очень редко кто подарит чайную ложечку. Одну. Не более!

А у нас подарят — так обязательно целый набор. Только наш человек ищет по магазинам какой-нибудь подарок побольше. Причем не важно, что это побольше будет для юбиляра полной хренью, главное, чтобы сам подарок был внушительный и чтобы самому от процесса дарения получить удовольствие.

И таких людей у нас больше, чем в так называемых цивилизованных странах. Просто они не на виду. Потому что не в Москве живут. Москва — не Россия. Россия начинается за Кольцевой московской дорогой. Москва существует вне нашей Родины. В Москву съехались все, кому важнее Родины — прибыль.

Журналист: Что вы вкладываете в понятие «торгаш»?

— Торгаш — это человек, у которого нет родины. У него родина там, где доход! Поэтому многие уехали из Советского Союза и жили в Америке, искренне считая Америку своей родиной, поскольку там доход! А когда доход там стал меньше, чем здесь, вернулись!

Те, кто хотят оживить Россию, должны свое внимание сосредотачивать не на идеях Москвы, не на политике столичного шоу-бизнеса, а на восточной части России. Может быть, даже со временем и столицу перенести куда-нибудь в Сибирь. Согласитесь, ведь это парадокс? Столицы всех больших стран (а большие страны — это на территории которых есть часовые пояса) находятся на востоке. В Аргентине, в Канаде, в США, в Китае. То есть там правительства встают утром вместе со своим народом и начинают рабочий день. Только у нас столица — на западе! То есть весь народ уже отработал, а они только просыпаются и думают, как бы поделить то, что народом наработано.

Конечно, пока это фантазия — но перенести бы Кремль в Хабаровск, поставить его над Амуром! И китайцы сразу примолкли бы! Шутки шутками, а когда-нибудь, я уверен, подобное случится.