Галина Артемьева - Мне всегда везет! Мемуары счастливой женщины

Итак, мой родной брат стал носить другое отчество, другую фамилию. Григорий Иванович…

Имя и отчество — это судьба. Иероглифическое содержание наших отчеств определили в большой мере и наши жизненные пути.

Иванычам в нашей солнечной стране препоны не ставились.

Марковне в этом смысле пришлось туго (об этом несколько позже).

Но… Иванычи мешали сами себе… Не верили в себя, не уважали себя…

Впрочем, у каждого на жизненном пути свои страшилки и свои горизонты…

Одежда и некоторые бытовые подробности

Шестидесятые — во всем мире время коренных изменений, в том числе и во внешнем облике людей. Стиль одежды меняется кардинально: мини-юбки, мужские прически в стиле «Битлз», смешение стилей, отказ от прежнего понимания элегантности.

До нас все доходит с огромным опозданием и искажением, хотя мы вовсю стараемся следить за модой.

Искажения иногда принимают катастрофический характер. Так, мне кажется, произошло с прической «Бабетта». Эта очаровательная высокая прическа с челкой, начесом, локонами, сложная в исполнении, но очень женственная, пришла к нам с фильмом «Бабетта идет на войну» с Брижит Бардо в главной роли. У Брижит Бардо все выглядело органично и непринужденно. Тоненькую, длинноногую актрису объемная прическа делала еще тоньше и сексуальней. (Последнее слово уже из сегодняшнего дня — тогда оно в наших краях не водилось.)

Наши девушки за редким исключением выглядели гораздо тяжеловеснее Брижит — тут и питание сказывалось, и общее равнение на образцы. И вот когда они наворачивали на головах сложные сооружения, напоминавшие затейливые башни, тут от их вида делалось не очень уютно.

«Бабеттами» было поражено все женское общество — от мала до велика. Особенно полюбилась эта прическа продавщицам. Они возвышались над прилавками со своими причудливыми начесами, напоминая скифских каменных баб. Непроницаемые лица, солидный вес (под сто кг), могучие груди… Оплот социализма.

Прически прическами, а с женской одеждой дело обстояло катастрофически. Страшно вспомнить о белье, которое мы, пятнадцати-шестнадцатилетние красивые, стройные девушки, носили тогда. Это — правда — и страшно, и смешно. Попробую описать. Сначала натягивались довольно просторные хлопчато-бумажные трусы (трусиками ЭТО не назвать нельзя ни при каком раскладе — трусищи, скорее). Поверх трусов водружался пояс с резинками — это чтобы пристегивать чулки. И вот в зимнюю пору заботливые родители заставляли поверх вышеназванной прелести напяливать штаны. (Не рейтузы — это был уже последний штрих, при сильных морозах, а именно штаны.) Сейчас их называют панталоны. Фу! От одного этого названия жить бы уже не хотелось. Но штаны — эх… Посмотрели бы вы на них. Огромные, фланелевые, с начесом сооружения голубого или розового цвета! И никак иначе! (Впрочем, мальчиковые кальсоны — это тоже было оружие массового уничтожения.)

Моя тетя, интересовавшаяся прежде всего моим здоровьем, а не внешним видом, требовала, чтобы я носила штаны буквально до наступления жары. Чтоб не застудиться. Я закатывала штанины как можно выше. Она проверяла, оттягивая их чуть ли не к коленям: «Простудишься!» Ежедневная мелочная борьба.

Кем себя можно чувствовать в таких штанах — попробуйте представить сами. При этом до нас каким-то образом докатилась мода на мини-юбки. Ну — настоящих мини-юбок мы тогда еще не видели, но представляли себе, что короткая юбка — это нечто выше колена сантиметров на пять. И то! Сколько пришлось по этому поводу выслушать — и что именно говорили нам в лицо (или вслед) представители нашего старшего целомудренного поколения! Нет, не хочу вспоминать…

Одежда, надо сказать, в магазинах имелась. То есть — магазины в Москве одеждой были завалены. Но что это была за одежда! Бесформенные драповые пальто, которые, чтобы просто поднять их, требовали определенных усилий.

Когда появлялись импортные вещички, мгновенно образовывалась очередь. Люди готовы были стоять часами, лишь бы добыть что-то заграничное. Танюся моя этого не признавала по целому ряду причин: первая — не было денег, вторая — времени на стояние в очередях тоже не было. Значит, что? Мне пришлось научиться шить самой. Ткани стоили очень дешево. Я придумывала фасон, покупала в магазине ткань (красивый качественный ситец стоил 50–60 копеек за метр, шерстяные ткани можно было найти от полутора и до 30 рублей за метр) и шила сама. У других девочек очень хорошо шили мамы. Но Танюся совсем не умела это делать.

И вот что интересно. Я потом узнала: моя мама и ее сестры шили легко, быстро и очень ловко. Видимо, мне передалось это по наследству: ведь я только потом, уже став взрослой, наблюдала, как они колдуют над тканью, как, словно по волшебству, получается у них готовая красивая вещица. Я не чертила выкройки, на ткани вымеряла то, что нужно мне, смело резала, сшивала. Это умение, кстати, потом очень мне пригодилось в светлом будущем, о котором мы и не подозревали в те годы, но к которому нас умело вели наши вожди.

Платья, юбки, сарафаны — это все ерунда. А вот пальто я тогда шить не умела (потом научилась). Поэтому с пятого по десятый класс включительно я ходила в одном и том же зимнем пальто: красном, с цигейковым коричневым воротником. Правда, к десятому классу воротник стал выглядеть неприлично, я его отпорола и из своей детской козьей шубки соорудила интересный черный воротник. Пальто обновилось. Открылись его новые ресурсы. По крайней мере, я себя этим утешала. Демисезонное пальто жило у меня примерно столько же — не меньше пяти лет.

Но вот что можно было легко купить в шестидесятые, так это модную и качественную обувь. Почему-то в то время продавали очень много английской обуви: туфли любых фасонов, на каблучке, без каблучка, ботиночки… Сапоги появились в продаже после 1966 года. До этого мы зимой ходили в ботинках. Первые сапоги появились у меня на первом курсе института. Французские. Стоили 60 рублей. Почти месячная зарплата. Хорошие туфли (их называли «модельные») стоили 40 рублей. Девушки экономили на еде, но покупали.

Пока мы учились в школе, проблем, что надеть на уроки, не существовало. С первого по десятый класс — коричневое платье с белым воротничком и манжетами и черный фартук по будням, белый — по праздникам. Во Дворец пионеров тоже полагалось ездить в школьной форме.

Двух школьных платьев (на смену) не было ни у кого. Сейчас, когда мы каждый день меняем свою одежду, а вчерашнюю отправляем в стирку, этому просто не верится.

Мы должны были беречь свою форму. Приходя домой, следовало немедленно переодеться в домашнее, а форму повесить в шкаф. Кстати, шились наши коричневые платья из очень линючего материала. Когда на каникулах форму стирали, вода сразу делалась густо-коричневой. И сохла эта одежда несколько дней. Когда появились химчистки, стало полегче, но школу к тому времени я уже закончила.