Григорий Семенов - Атаман Семенов О СЕБЕ.ВОСПОМИНАНИЯ, МЫСЛИ И ВЫВОДЫ

Тем временем переворот во Владивостоке был совершен частями гродековских войск под командой доблестного полковника Буйвида (Валериана). Но благодаря малой распорядительности генерала Савельева и ближайших его помощников — генерала Глебова и генерала Нечаева, возглавлявших войска Гродековской группы, они не смогли подчинить себе обстановку и переворот был использован нашими противниками. Во главе правительства стали братья Меркуловы, которые приложили все старания к тому, чтобы помешать мне создать противосоветский фронт в Приморье.

В то время, находясь на «Киодо-Мару», мы ничего не знали ни о совершившемся перевороте, ни о захвате власти Меркуловыми. 30 мая 3921 года, как только забрезжил свет наступавшего утра, я и все чины моего штаба, сопровождавшие меня, были уже на палубе парохода. Во мгле утреннего тумана вырисовывались очертания берегов родной земли. Проведя четверо суток в пути и не имея никаких сведений о Владивостоке, я испытывал тревогу о том, чем примет нас родная страна и какие новости ожидают нас на берегу. К нечистоплотности в моральном отношении Меркуловых я был подготовлен, и эта уверенность не оставляла во мне сомнения в неизбежности разного рода неприятностей, ожидавших меня во Владивостоке.

В двух или трех часах хода от владивостокского порта мы заметили вышедший в море небольшой пароход, оказавшийся крейсером береговой охраны «Лейтенант Дыдымов», на борту которого видны были люди в количестве 150–200 человек. Пароход стал давать нам какие-то непонятные сигналы и, взяв направление на «Киодо-Мару», быстро пошел на сближение с нами. Наблюдая за «Дыдымовым», мы заметили на нем какое-то замешательство; оркестр то начинал играть, то срывал. Звуки Атаманского марша мешались и заглушались звуками какого-то другого марша. Все это заставляло меня быть настороже, ибо, если бы «Лейтенант Дыдымов» шел встречать меня с чинами моего конвоя, они не имели бы колебаний, какой при этом надлежит играть марш.

Имея в виду наличие какой-то ловушки, я приказал сигналами вызвать на «Киодо-Мару» начальника находящейся на «Дыдымове» воинской части. Последовал ответ, что меня приглашают пересесть на «Дыдымов», дабы во главе высланного мне навстречу почетного караула прибыть во Владивосток, где меня ожидают армия и население. Я категорически потребовал от начальника караула, чтобы он явился ко мне на «Киодо-Мару». Когда это приказание не было исполнено, я окончательно убедился в том, что мне следует быть осторожным и не доверять экипажу «Дыдымова». По прибытии во Владивосток я узнал, что этот «почетный караул» выслал за мной военный министр вновь образовавшегося правительства Н.Д. Меркулов. Караул состоял из чинов 2-го корпуса и возглавлялся полковником фон Вахом, который должен был заманить меня на «Дыдымов» и там арестовать.

Вблизи Русского острова мы были встречены катером с чинами моего личного конвоя, под командой полковника Буйвида, и прочими руководителями произведенного переворота. Выслушав их доклад, я выяснил, что Меркуловы, захватив власть в городе, объявили себя правительством и заявили о прекращении вооруженной борьбы с большевиками и о решении правительства заняться устройством мирной жизни приморской окраины. Что касается меня, то мое желание продолжать вооруженную борьбу с красными было выставлено как преступное стремление к пролитию братской крови, и: новое правительство декларировало, что оно будет всеми мерами противодействовать моей высадке на берег. Такова была обстановка, встретившая меня во Владивостоке. Я решил остановиться на рейде и, обдумав создавшееся положение, поискать путей к выполнению моего плана, связанного с намеченными шагами барона Унгерна в Халхе.

Около 10 часов утра «Киодо-Мару» вошел на рейд Владивостока. Берег был усыпан народом, среди которого выделялось особенно большое количество солдат. Не успел наш корабль бросить якорь, как к нему подошел катер под французским флагом. Был дан трап. На катере прибыл один из чинов французского консульства, имевший поручение вручить мне пакет от имени консульского корпуса Владивостока- Передав пакет дежурному офицеру, посланец уехал; я его не видел.

Вскрыв пакет, я обнаружил в нем постановление консульского корпуса, которым я предупреждался не высаживаться на территорию города Владивостока во избежание могущих быть на почве враждебного отношения ко мне правительства и населения беспорядков. Меня не могло не возмутить столь бесцеремонное вмешательство дипломатов в вопросы наших внутренних взаимоотношений, и я послал с ответом консульскому корпусу начальника иностранного отдела своей личной канцелярии г. К.В. Лучича. Ответ был редактирован в форме запроса, адресованного консульскому корпусу Владивостока, о том, не находят ли господа консулы, что я, как Главнокомандующий Российской армией, имею право предложить им покинуть российскую территорию, и не находят ли они, что их письмо ко мне как к главе российской национальной власти начнется не чем иным, как вмешательством во внутренние политические дела России. Инцидент был исчерпан на том, что я получил извинение от старшины консульского корпуса, который объяснил причины выступления консулов против меня неправильной информацией правительства и его просьбами воздействовать на меня в смысле отказа от высадки на берег.

Мое пребывание на Владивостокском рейде вызвало посещение меня большим количеством делегаций от разных групп населения и политических организаций. Все они выражали негодование образом действий Меркуловых, находя их преступными перед делом борьбы с коминтерном. Конечно, я ни минуты не обольщал себя надеждой, что мне удастся заставить Меркуловых уйти, без того чтобы не пришлось вступить в вооруженный конфликт с поддерживающими их частями армии, чего я совершенно не допускал; и все делегации, посетившие меня, расценивались мною лишь как фактор, подтверждающий лживость Меркуловых о неприемлемости меня для большинства населения Приморья. Тем не менее надо было искать какой-то выход из созданного Меркуловыми тупика. Я срочно отправил к генералу барону Унгерну монгольского князя Цежена с указанием о прекращении движения на запад и о необходимости связаться с генералом Чжан Куй-ю и монголами Внутренней Монголии, имея в виду выработанный нами план совместных с китайскими монархистами действий. К несчастью, к этому времени Азиатский корпус уже начал операции в направлении Байкала, на Мысовск, и вернуть его не представлялось возможным. Не имея еще донесений об этом движении барона Унгерна, я, обдумав положение, пришел к выводу, что при создавшихся условиях наилучшим выходом будет попытка моя уговорить Меркуловых остаться, если они так этого хотят, заниматься домашними приморскими делами, а мне не мешать идти на Хабаровск. Это мое решение было доведено до сведения Меркуловых, которые выразили желание вступить в переговоры со мною, на что я охотно согласился, выставив условием, что при ведении этих переговоров никто из иностранцев присутствовать не будет и решение всех вопросов должно зависеть от нас, без всякого вмешательства со стороны.