Сергей Кремлев - Россия за Сталина! 60 лет без Вождя
В 2008 году я – при тоже очень приблизительных расчетах – оценивал общее число репрессированных примерно в 420 тысяч человек при 230 тысячах расстрелянных.
Сегодня я последнюю цифру склонен считать даже несколько завышенной.
А насколько завышенной, должны показать честные объективные исследования, которые ни в СССР, ни тем более в РФ не проводились и которые, возможно, уже и нельзя будет провести потому, что очень уж оказываются засоренными отечественные архивы хрущевскими и «перестроечными» подделками и фальсификациями.
Недаром на хрущевские цифры с полной готовностью ссылается пресловутая «Черная книга коммунизма», числящая за «коммунизмом» 95 (!) миллионов жертв, правда – «в мировом масштабе».
Стандартная «либеральная» и «демократическая» цифра смертности в исправительно-трудовых лагерях ОГПУ и НКВД ССР – 100 % в год (назвали бы и больше, но арифметика не позволяет).
Когда либералов знакомят с подлинными цифрами, приводимыми в специализированных малотиражных справочных изданиях – нынешних, изданных антисоветчиками, то либералы не верят.
Не верят 2,24 % годовой смертности в 1931 году и 2,03 % в 1932 году в Беломорско-Балтийском ИТЛ и уж тем более не верят в 1,35 % годовой смертности в 1937 году в Байкало-Амурском ИТЛ…
Да, были 30-е годы и с более высокой смертностью: в ББ ИТЛ – максимально 10,56 %, в БАМ ИТЛ – 12,65 %.
Но это – лишь в одном году! В 1932 году для Беломорканала и в 1933 году для БАМа. И это были два голодных года во всей стране!
«Либеральные» 100 процентов и реальные 1,35 процента… Таково соотношение исторической правды СССР Сталина и исторической лжи клеветников на него.
Вот еще цифры…
В 1998 году была издана капитальная монография «военного историка» Сувенирова «Трагедия РККА 1937–1938». Настрой автора – антисталинский и антисоветский, но ценен его опус тем, что фактические данные, приводимые в нем (а их много), опровергают, по сути, утверждения самого Сувенирова.
В конце же книги Сувениров приводит, как он сам его определил, «Мартиролог РККА 1936–1941 гг.».
Мартиролог – это список убиенных, и Сувениров включает в него всех «злодейски умерщвленных тогда воинов Красной Армии», данные на которых он нашел в архивах. По заявлению составителя, «Мартиролог» «отражает современный уровень наших познаний проблемы и не является исчерпывающе полным».
Однако полнота «Мартиролога» Сувенирова весьма велика уже потому, что, начав с маршалов и командармов 1 ранга и армейских комиссаров 1 ранга, Сувениров через комкоров, комдивов, комбригов и даже бригветврачей и бригвоенюристов, доводит свой список до лейтенантов, техников-интендантов 2 ранга и далее – до рядовых и вольнонаемных РККА…
Понятно, что лейтенанты и сержанты вошли в список не полностью, но уж относительно генералов и полковников данные явно полны или почти полны…
Причем подсчет проведен с 1936 по 1941 год!
Пусть читатель попробует угадать – сколько имен включает в себя «Мартиролог» Сувенирова?
Двадцать тысяч?
Десять тысяч?
Пять?
Нет – 1724 (одна тысяча семьсот двадцать четыре) имени, заканчивая вольнонаемными…
Ну, пусть дополнительные изыскания прибавят сюда еще две-три сотни имен…
А ведь заговор военных был! Это сегодня сомнению не подвергается – «про себя», конечно, – даже «либеральными», но профессиональными историками. И этот, много лет формировавшийся, заговор действительно вовлек в себя на разных уровнях тысячи две человек…
Вот они и были расстреляны, хотя невинные в этом списке есть – их не может не быть не потому, что Сталин был тираном, а потому, что в НКВД тоже ведь были антисталинские заговорщики, и они к виновным плюсовали ряд невиновных.
Страшно?
Да…
Но такова уж суровая логика суровой эпохи – я использую выражение застрелившегося в 1936 году Томского, о котором еще расскажу…
Между прочим, обезглавливания командных кадров РККА два года репрессий не принесли. Так, из 273 упомянутых в «Мартирологе» полковников не более 60–70 занимали на момент ареста командные должности.
Среди репрессированных полковников отмечены, например, военрук Грузинского индустриального института Архипов, начальник 1-го отдела Госвоениздата Бутлер, преподаватель тактики ВАФ Громыченко, стратонавт СССР Прокофьев, начальник отдела культуры редакции газеты «Красная звезда» Шлеминг, помощник начальника связи ЗакВО Эбаноидзе и т. д.
Много, много непривычного для клишированного «либерального» сознания можно обнаружить сегодня в затасканном, но не исследованном сюжете репрессий «37-го года»…В ОПТИКЕ существует явление, называемое аберрацией (от латинского aberrare – «отклоняться, заблуждаться»). Так называется искажение изображений, получаемых в оптических системах при использовании широких пучков света.
Давно пора ввести аналогичное понятие и в историческую науку! Ибо при очень уж «широком» (точнее – поверхностном) взгляде на тот или иной исторический период исследователь рискует получить искаженный, и порой искаженный до неузнаваемости, облик эпохи.
Когда мы сегодня говорим «СССР», то для нас в этом понятии собраны воедино все этапы истории СССР и все его реальности.
Для человека XXI века СССР, если он хорошо знает историю своей страны, это и штурм Перекопа, и Кронштадтский мятеж, и Волховстрой с Днепрогэсом, и оборона Сталинграда, и Галина Уланова с Майей Плисецкой, и фильмы «Чапаев» и «Белое солнце пустыни», и отступления 1941 года, и Беломорканал, и Знамя Победы над Рейхстагом, и Гагарин, и Хрущев, и Горбачев – все сразу.
Но ведь это все возникло в СССР не в одночасье. И надо помнить, что в начале 30-х годов того СССР, образ которого для нас сегодня привычен, просто не было.
Да, к 1930 году в СССР уже был, скажем, великий советский поэт Маяковский, и он написал все, что он написал, и даже уже погиб.
Но даже Днепрогэса в СССР тогда не было.
Фильм «Броненосец «Потемкин» уже был, а «Веселые ребята» или «Волга-Волга» не существовали даже в сценарных замыслах…
Не было тех песен, которые через пять-шесть лет пела вся страна, не было популярнейших фильмов – даже эпохальный «Чапаев» вышел на экраны лишь в 1934 году.
Не было рекорда шахтера Алексея Стаханова и самого понятия «стахановец» – это только 1935 год. Сегодня над этими рекордами издеваются – мол, показуха… А в США – там народ тогда был деловой – серьезнейшим образом изучали наш опыт. Как же – на чисто моральном стимулировании рабочей гордости можно, оказывается, повышать выработку!
Но в 1930-м, 31-м и даже в 1934 году у СССР опыта стахановского движения еще не было!
В 1933 году еще не начинался героический дрейф ледокола «Челюскин», и не было в СССР первых Героев Советского Союза, спасших челюскинцев. Это произошло лишь весной 1934 года.
Не было в СССР четверки Папанина (Папанин, Ширшов, Кренкель, Федоров) на станции «Северный полюс-1» – это 1937 и 1938 годы.
Не было сверхдальних полетов Чкалова и Громова – это 1936 и 1937 годы…
В СССР 20-х годов уже были «Мойдодыр» Чуковского (1923 год) и его же «Муха-цокотуха» (1927 год), но не было ни «Чука и Гека» Гайдара, ни его «Голубой чашки», ни тем более «Тимура и его команды»…
Даже «Золотого ключика» с любимцем советских детей Буратино в СССР тогда не было – он появился лишь в 1936 году.
В 1931 году не было ни Днепрогэса, ни Кузнецкого комбината, хотя они уже строились. Не было 1-го Государственного подшипникового завода в Москве, который снимал остроту проблемы импорта, и не было Уралмаша. 1-й ГПЗ был пущен в 1932 году, а Уралмаш – в июле 1933 года.
Не было «Рабочего и колхозницы» Веры Мухиной и не было такого привычного нам московского метро – его первая очередь была пущена лишь 15 мая 1935 года.
То есть в 1930, 1931, 1932 годах СССР был совершенно не той страной, которую мы знаем, которая нам привычна… Все, ставшее потом знакомым и обыденным, лишь предстояло создать, построить, задумать, свершить…
Более того – в 1933 году в бытии СССР наступил безусловный кризис.
Индустриализация набирала темпы, но контрольные цифры почти не выдерживались…
Ряд регионов голодал – смертельно…
Недовольны были даже многие из тех, кто верил Сталину и не отшатывался от социализма.
Итого: дела шли не лучшим образом…
Но что такое кризис? Слово «кризис» происходит от греческого krisis – решение, поворотный пункт, исход. В медицине кризис – это перелом в течении болезни, сопровождающийся быстрым понижением температуры и исчезновением всех признаков болезни.
Вот как раз в 1933 году кризис в затяжной болезни России и наступил. Причем болела-то старая Россия, царская, и ее болячки все еще преследовали Россию новую.
То, что старая Россия была больна, – факт. И факт бесспорный, в подтверждение чего сошлюсь на мнения двух крупнейших интеллектуалов царской России – ученого-металлурга Владимира Ефимовича Грум-Гржимайло (1864–1928) и историка-академика Юрия Владимировича Готье (1873–1943).
