Христофер Андерсен - Мадонна – неавторизированная биография

Глава 16

“Он больше бранится, чем сердится". "Надеюсь, Шон выйдет из тюрьмы лучшим человеком и даже более крупным актером”.

После нескольких месяцев уговоров замять дело мрачный Шон Пенн предстал перед уполномоченной Муниципального суда Лос-Анджелеса Джулиэнн Кэти. Он не отрицал предъявленного ему обвинения в оскорблении действием Дэвиду Волински в ночном клубе «Елена» десять месяцев тому назад. Снисходительная Кэти дала ему год условно с уплатой небольшого штрафа в тысячу долларов плюс 700 долларов судебных издержек. Но судебный опыт ничуть не охладил его пыла. На вечеринке после съемок фильма «Кто эта девушка?», – проходившей – ну где еще? – в «Елене», Пенн вновь затеял с женой ссору из-за ее отношений с партнером по фильму Гриффином Данном и из-за красавчика-протеже Ника Кеймена. Внесупружеские связи Мадонны стали у него навязчивой идеей. Подогреваемый изрядным количеством спиртного, Пенн совершенно потерял над собой контроль. Их ежедневные скандалы становились все неистовее. Он запустил стулом в закрытое окно и грохнул об пол полную супницу; она в ответ швырнула ему в голову цветочную вазу и дала волю кулакам. Он сунул ее голову в духовку. Однажды он бросил ее в одежде в бассейн. Он постоянно угрожал ее изуродовать, а то и сделать кое-что похуже. Впервые он перестал сдерживаться, когда на него находило желание ударить Мадонну, хотя позже и признавался: «Мне в драках доставалось больше».

Но семейные войны не так страшили Мадонну, как привычка Пенна срывать злобу на местной фауне. После каждой такой ссоры он хватал какой-нибудь ствол из своего арсенала, выходил на участок и принимался палить в сусликов, птиц, кроликов, в общем, по словам их бывшего работника, «во все, что движется». После чего в ярости исчезал из виллы и на четыре-пять дней затаивался в загородном домике кого-нибудь из знакомых. К концу февраля Мадонна дозрела до того, чтобы сменить место жительства. «Я желаю купить дом, – заявила она по телефону ошеломленному агенту по продаже недвижимости, – и немедленно! Цена до двух с половиной миллионов». В результате в ее белом «Роллс-Ройсе» вывезли осмотреть более дюжины подходящих домов в Биверли-Хиллз и Бель-Эр. Однако вскоре эта непостоянная парочка вновь помирилась. Они отобедали в шикарном ресторане «Ле Бель Аж» в Биверли-Хиллз, а затем в любимом заведении Шона – «Таверне Патрика» в Санта-Монике. Он любовно называл ее Лу («ЛуЛу – это мое прозвище, потому что я обожала [звезду немого кино] Луизу Брукс».) Они клятвенно обещали ежедневно звонить друг другу ровно в три часа утра. «Где бы ты не выступала, – заявил Шон, – и где бы я сам не находился». Мадонне надо было возвращаться в Нью-Йорк, где были запланированы фотосъемки для юбилейного номера «Космополитен» (ей предстояло стать первой знаменитостью, украсившей обложку этого журнала). Перед отъездом Пенн подарил ей сапфировый браслет. Символично, что браслет украли в первый же день ее пребывания в Манхеттен. И все-таки стоило им разлучиться, как у каждого появлялись веские причины для подозрений. Как будто для того, чтобы переплюнуть жену, Пенн начал гулять по девочкам; как правило он выбирал высоких длинноногих блондинок или азиатского типа красоток. Он привозил их в шикарный отель «Мондриан», а наутро обзванивал друзей, чтобы похвалиться перед ними – со всеми пикантными подробностями – своими сексуальными похождениями. Будучи в курсе его измен, Мадонна подслушивала его телефонные разговоры и проверяла, действительно ли он в данный момент находится у такого-то друга, а не обхаживает «какую-нибудь очередную калифорнийскую штучку». Естественно, что и ее собственное поведение отнюдь не отвечало названию альбома «Такая тоска».

После роскошного ужина, который один пластиночный магнат устроил в апартаментах из трех соединенных квартир в верхнем Ист-Сайде, Мадонна и Эрика Белл забрались в черный лимузин и вновь, как бывало когда-то, принялись разъезжать по Авеню А в поисках партнеров. «Потрясно, совсем как в старое доброе время», – вспоминает Мадонна. Как рассказывает Белл, они расположились на заднем сидении, прихлебывая шампанское «Луи Кристаль» и разглядывали через дымчатые стекла автомобиля молодых латиноамериканцев. «Если Мадонна клала глаз на какого-нибудь пуэрториканца, она приказывала водителю остановиться, открывала дверцу, и мы затаскивали его внутрь». Мадонну ничуть не беспокоило, что ее могут узнать. «Естественно, все эти парни немедленно ее узнавали, как только оказывались в машине, – рассказывает Белл. – Но Мадонна ничего не боится. Ей было плевать. Пусть болтают, все равно им никто не поверит». 30 марта, памятуя о предстоящем выходе на экраны картины «Кто эта девушка?», Мадонна выступила в необычной для себя роли ведущей телерепортажа с церемонии награждения «Оскаров». К тому времени продажа альбома «Такая тоска» вот-вот должна была достигнуть рекордной цифры – 17 миллионов экземпляров (прогресс по сравнению с 11 миллионами «Словно дева»). Поэтому поклонникам, собиравшимся в «Шрайн Одиториум», не было дела, что Мадонне еще предстоит подтвердить свои претензии на титул звезды кино; ее появление в сопровождении Пенна вызвала такой неистовый восторг, какой сопутствовал ранее только Ломбард или Монро. Спустя две недели на съемочной площадке фильма «Краски» Пенн учинил истерику со своей стороны. Он играл роль молодого легкомысленного лос-анжелесского полицейского; эпизод снимался в красочной Венеции (штат Калифорния), и Пенн, стоявший со своим партнером Робертом Дювалем на деревянных мостках, внезапно остановился посреди фразы. Джеффри Клейн, торговец утилем, один из двух сотен статистов, не состоящих в профсоюзе, а потому и получающих по 35 долларов в день, полез в карман, извлек фотоаппарат и принялся щелкать.

Режиссер Деннис Хоппер и Дюваль уставились, не веря собственным глазам, а Пенн подскочил к ошеломленному статисту, поливая того матом. "Ты чего здесь фотографируешь, а? – заорал он на Клейна, который своим ростом – пять футов десять дюймов – и весом – 210 футов – просто подавлял разозленного молодого актера. Клейн вежливо объяснил, что не только он, но еще несколько человек из массовки делали снимки. На это Пенн плюнул ему в лицо и, ухмыляясь, спросил обалдевшего статиста: «Ну, а что ты теперь будешь делать?» Тридцатидвухлетний Клейн взял и плюнул в ответ. Пенн двинул его по лицу и продолжал колотить до тех пор, пока их не разняли. Вообще-то разнимали их трижды, но всякий раз Пенн вырывался и вновь бросался на Клейна. На этом дело не кончилось. Даже когда всем показалось, что страсти поостыли, Пенн попытался через головы агентов службы безопасности дотянутся до Клейна и врезать тому в челюсть. Когда все улеглось, Клейн принялся считать синяки на лице, а перед Пенном замаячило превращение приговора из условного в настоящий. Хоппер, сам в прошлом алкоголик и наркоман, упрашивал друга лечь в наркологическую больницу. Пенн оценил дружеское участие, однако предложил Хопперу не лезть не в свое дело. Лиз Смит, обозревательница нью-йоркской «Дэйли-ньюс», пророчествовала ему быть «унесенным ветром», но Мадонна продолжала защищать мужа, по крайней мере на публике. Сценаристу Крису Чейзу она сказала: «Я считаю, что чем дольше мы вместе, тем больше любим друг друга и тем спокойнее становимся». Но сейчас не один только Пенн занимал ее мысли. Ее менеджер Фредди Де Манн, предвидя, что предстоящее кругосветное турне Мадонны может послужить хорошей рекламой ее новому фильму, предложил ей взять девизом турне «Кто эта девушка?». Готовясь к этим гастролям, Мадонна начала тренировки, достойные спортсмена-марафонца. К ежедневным трехмильным пробежкам вокруг Центрального Парка и упражнениям с тяжестями она добавила новую нагрузку. Теперь день ее заканчивался бегом вверх-вниз по лестницам многоквартирного дома, где она жила.