Шракбек Кабылбаев - Синие шинели

— Так-так, порядок! — одобрил инициативу милиционера начальник линейного пункта старший лейтенант Савенков. — В общем, несите службу…

— Слушаюсь! — козырнул Саимов.

Шло время. Саимов, как и полагается, нес службу, встречал скорые и пассажирские, провожал громыхающие товарняки… И вот однажды он увидел картину, которая удивила и вместе с тем обеспокоила его.

Он вышел на перрон проводить скорый московский. Вдруг на перроне показался Волков с увесистым чемоданом в руках.

«Неужели уезжает?» — подумал Саимов, наблюдая за своим знакомым, который, озираясь по сторонам, остановился в хвосте скорого.

Возле вагона толпились пассажиры с узлами и чемоданами. Они спешили сесть на поезд, но Волков, как это по всему видно было, не торопился. Он продолжал стоять и, по-видимому, выжидал время.

Прохаживаясь по перрону и наблюдая за Волковым, Сермагамбет тем временем подозвал постового милиционера Шукракова и приказал ему немедленно переодеться в штатский костюм, сесть на скорый и ехать до Актюбинска.

— Понаблюдайте вон за тем пассажиром, — приказал Саимов, показав на Волкова.

— Слушаюсь!

Все произошло так, как и предполагал Саимов. Как только поезд тронулся, Волков рванулся к вагону и повис на подножке. Сермагамбет и виду не подал, что заметил его, и продолжал стоять до тех пор, пока последний вагон не скрылся с глаз.

А как складывались события там, в Актюбинске, стало известно из рассказа Шукракова, который столкнулся с Волковым уже в пути, незадолго до прибытия в Актюбинск. Тот стоял в тамбуре и курил папиросу за папиросой. Его покрытое веснушками лицо было бледным. Безбилетник был явно чем-то взволнован.

— К выходу поближе? — спросил Шукраков, подходя к Волкову, чтобы прикурить, и показывая глазами на чемодан.

— Лучше раньше, чем никогда, — вяло улыбнулся тот, делая глубокую затяжку.

Помолчали, пуская папиросный дымок. И здесь Шукраков обратил внимание на одежду парня. Из-под выпущенной сверх брюк рубахи выглядывал голубой крепдешин. Милиционер еще и еще раз глазами прощупал безбилетника. Нет, зрение не обманывает…

Поезд начал сбавлять скорость. Вагон, покачиваясь на стрелках, шипел тормозами.

— Вот и приехали, — сказал Шукраков. — А вам, гражданин, — обратился он к Волкову, — придется зайти в милицию.

Волков застыл с чемоданом в руках.

— В чемодане у Волкова найдены отрезы драпа и вельвета, а под рубахой — крепдешин, — доложил Саимов своему начальнику.

— Так-так, порядок! — сказал старший лейтенант Савенков. — Ищите понятых и собирайтесь с обыском…

Через час милиционеры с понятыми пришли к Волковым. Молодая хозяйка, бледнея при виде нежданных гостей, засуетилась.

— Ищите, где хотите, — приговаривала она, бегая по комнатам.

— Так-так, порядок! — повторил свою любимую поговорку старший лейтенант Савенков, и обыск начался. Шел уже третий час их пребывания в доме Волкова. Проверены были чердак, подпол, прощупаны пол и крыша. Но все тщетно. Старший лейтенант мрачнел и на доклады Саимова ничего не отвечал.

— Напоследок разрешите попробовать печь? — спросил Сермагамбет.

— А стоит ли? — не сразу согласился старший лейтенант.

Еще поначалу, войдя в дом, Саимов заметил у печи под самым потолком замененный кирпич. Он был наспех забелен и выделялся среди других.

Извлечь его оказалось делом несложным. Из образовавшейся дыры в печи Саимов вытащил отрез крепдешина, за ним последовал драп и куски какого-то материала.

— Так-так, порядок! — сказал начальник линейного пункта и с одобрением поглядел на старшего сержанта Саимова.

Поезд замер у заснеженного перрона. Сермагамбет взглянул на большие станционные часы. Они показывали начало шестого.

Вечерело. Холодное декабрьское небо неприветливо мигало редкими звездами.

Хлопали заиндевелые вокзальные двери, впуская и выпуская пассажиров, нагруженных чемоданами и авоськами. Под ногами певуче скрипел прихваченный морозом снег. Была обычная предпосадочная суета, до тонкостей знакомая милиционеру Саимову.

Рядом с девятым вагоном, как это про себя отметил Сермагамбет, стоял старший сержант Шукраков. Стоял он в кругу каких-то парней. Один из них, несмотря на лютую стужу, был раздет до пояса, остальные без шапок, в одних рубашках. Словом, компания вокруг Шукракова собралась разудалая.

Сермагамбет прислушался.

— Убирайся-ка ты подобру! — пьяно рявкнул кто-то из компании.

Сермагамбет понял, что угрожали его подчиненному… В дальнейшем все произошло в одно мгновение. Тот, что был раздет до пояса, сбил Шукракова с ног. Сермагамбет рванулся вперед на помощь товарищу…

Позади оглушительно взвыл паровоз, колеса товарняка бешено застучали по рельсам. И этот шум не сбавляющего скорость поезда заглушил все, что произошло в какие-то считанные минуты…

Хулиганов оказалось шестеро. Все они, обезумев от вина, накинулись на Сермагамбета Саимова.

В завязавшейся схватке двое легли от ловкого милицейского приема. Но остальных не удалось обезвредить. Поскользнувшись, Саимов упал и, падая, увидел блеснувшее над головой лезвие ножа…

Где-то в морозной степи затих шум товарняка, тронулся со станции, поскрипывая тормозами, пассажирский, затих топот ног кинувшихся следом за поездом бандитов… Все это явственно слышал Саимов, оставшись лежать на холодном перроне.

Двенадцать ран получил отважный милиционер в схватке с опасными хулиганами. Более месяца провел он на больничной койке. Врачи немало сделали, чтобы полностью вернуть человеку здоровье. Но удар по глазу не прошел бесследно — свет в нем померк…

За мужество и отвагу Сермагамбет Саимов награжден орденом Красной Звезды. Он продолжает служить в милиции. Он остался в строю.

И. АНТИПОВ, сотрудник МООП.

ст. Эмба.

К. Селиневич

ЛАВИНА

В три часа ночи в управление милиции сообщили, что в доме близ междугородной автостанции раздалось несколько выстрелов. К месту происшествия выехали оперативный уполномоченный уголовного розыска младший лейтенант Шлыкин и проводник служебно-розыскной собаки лейтенант Бекетов с овчаркой Лайдой. Предотвратить преступление им не удалось — оно уже совершилось. На полу одной из комнат дома лежали, глядя в потолок мертвыми глазами, два трупа — девочки-подростка и ее матери, не старой еще женщины. Помочь им было уже невозможно. Оставалось одно: выследить, задержать и обезвредить зверя, совершившего убийство, не дать ему больше множить число преступлений.