М Стрешинский - Генерал Симоняк

А к Виттолову подходил батальон Малашенкова. Развивая наступление, он двигался на Большое Карлино. Радист соединил Зверева с командиром полка. Кожевников поздравил его с первой победой.

- Командир корпуса, - сообщил он, - награждает тебя именными часами.

Комдив Щеглов делал на карте всё новые и новые пометки - полки с каждым часом глубже вгрызались в оборону врага. Имеются трофеи и пленные, докладывали командиры полков.

Уже немало этих пленных, присмиревших и обмякших, провели в сторону Ленинграда. Не так они держались осенью сорок первого года. Теперь у них и вид другой, и тон пониже. Как только заговоришь с ними, торопятся произнести заученную фразу: Я не стрелял по Ленинграду.

Разберутся - кто стрелял... Комдиву некогда возиться с пленными. Несколько оправившись от первого удара, противник усиливал сопротивление.

Особенно беспокоили Щеглова фланги. Когда он водил лыжный полк по вражеским тылам, у него всё кругом было обнажено, отовсюду можно было ждать удара. И работая в оперативном отделе, он порой подшучивал над командирами дивизий или полков, которых страшат, останавливают открытые фланги, незащищенные стыки... Теперь же, оказавшись на их месте, Щеглов озабоченно следил, как продвигаются соседи справа и слева. Они наступали медленнее 63-й дивизии.

Разведчики доносили: со стороны Пушкина к Большому Виттолову подтягивается колонна бронемашин. У деревушки Мендухари замечены тигры и фердинанды. Рискованно пробиваться вперед, подставляя врагу обнаженные бока.

Щеглов высказал свои опасения Симоняку. Комкор, сощурив раскосые глаза, спросил:

- Отказываетесь помогать правому соседу?

- Почему? Я этого не говорил.

- Противник того и ждет, когда мы остановимся, ослабим нажим. Нельзя давать ему отдышаться. К рассвету Афанасьев должен быть в Мендухари. А о флангах не думайте. Путилову трудней приходится, контратаки отбивает. Прикроем вас. Кстати, я перебираюсь отсюда...

Генерал назвал свой новый наблюдательный пункт - правее Пулкова, в расположении 64-й дивизии.

Гвардейцы шли вперед, но стрелковый корпус, наступавший справа от них, в течение всего дня не мог добиться сколько-нибудь серьезного успеха. Это затрудняло действия 64-й гвардейской дивизии. Симоняку, естественно, хотелось выяснить положение дел на месте. В дивизию он попал к вечеру. Высунувшись из траншеи и показывая на истерзанную, изрытую вдоль и поперек ложбину, Романцов сообщил:

- Два наших полка там дерутся. Заняты Верхнее Койрово и Венерязи.

Никаких поселков комкор, конечно, не увидел. Были они когда-то, да остались лишь на картах, а развалины сравнял с землей артиллерийский огонь, припорошил глубокий снег.

Симоняк внимательно выслушал доклад комдива. Стремительной была здесь атака гвардейцев, гибким - маневр на поле боя.

- Жаль, что танки не удалось переправить через ров, - заметил комкор. - У Щеглова они славно поработали. У соседа, Иван Данилович, как сейчас дела?

- А-а, мы на три километра врубились, а они, - Романцов досадливо махнул рукой, - топчутся почти на исходных.

- Твой успех, думаю, им поможет. Давай-ка, Иван Данилович, обмозгуем, как действовать дальше.

Симоняк долго беседовал с Романцовым. Обнаженный правый фланг придется прикрыть одной - двумя ротами автоматчиков, артиллерийским огнем, пулеметы туда выдвинуть. А основные силы пехоты и танков нужно использовать для наращивания удара.

- У тебя, Иван Данилович, целый полк в резерве. Его и следует ввести в бой через боевые порядки шестьдесят третьей дивизии. Шерстнев продвинулся глубже. С его стороны сподручнее атаковать Гонгози. Смотри-ка...

Они оба наклонились над картой.

- Сделаю, Николай Павлович, - сказал Романцов. - Сейчас же примусь. Щеглову в тот день не пришлось долго разговаривать с командиром корпуса, но то, что ему сказал Симоняк, заставляло действовать еще энергичнее. Щеглов приказал оперативной группе собираться в дорогу.

- Солдаты вон куда ушли, а мы тут расселись, как в буржуазном парламенте, - усмехнулся он. - Так и связь с боевыми порядками потеряем.

- Куда же? - осведомился начальник политотдела дивизии Дьяченко.

- Вперед, Константин Иванович. На Вороньей горе флаг поднимать.

Комдив, конечно, шутил, но лицо, веселое, возбужденное, дышало таким задором, что всем - и Дьяченко, и начарту Буданову, и начальнику оперативного отделения Гепнеру - подумалось: а ведь и в самом деле не столь уже далеко до Вороньей горы и Красного Села.

Узенькая тропинка, проложенная по снежной целине связными и посыльными, привела Щеглова и шедших вместе с ним штабных офицеров к бывшему вражескому переднему краю.

- Хорошо поработали артиллеристы, - заметил Щеглов, обращаясь к Буданову.

- Надо было ожидать...

Неприятельские траншеи завалило землей, перемешанной со снегом, камнями, бревнами. Молчали развороченные дзоты. И всюду валялись трупы в шинелях мышиного цвета. Многие офицеры и солдаты 170-й немецкой пехотной дивизии так и не ушли отсюда.

В противотанковом рву саперы взрывали отвесные стены, укладывали бревенчатые мостки. В горловину прорыва втягивались тяжелые танки, артиллерийские батареи. С любопытством оглядываясь по сторонам, шагали подразделения из резерва. Юркий вездеход тащил походную кухню.

Громче и отчетливей становились винтовочные выстрелы, чаще громыхали разрывы снарядов и мин.

Прямо в поле, на поваленном снарядом дереве сидел немолодой солдат в ватнике. Голова его была обвязана бинтом, сквозь который проступали пятна крови.

- Где ранило? - спросил комдив.

- У этой, как ее...

- У Мендухари?

- Вот-вот... Сначала пулей в руку. А после мина разорвалась. Ротный Михайличенко отправил на ППМ. Такой бой идет, а я отвоевался.

- Фашистов много побил?

- Не до счету было, товарищ гвардии полковник. За троих ручаюсь - из автомата во второй траншее скосил.

- Молодец! - похвалил Щеглов.

- Я-то? - удивился солдат. - Таких молодцов у нас целая рота.

Полковник взглянул на часы. Уже сорок минут оперативная группа в пути, а ведь в бою обстановка нередко меняется мгновенно. Надо торопиться.

Багровое солнце медленно ползло по гряде высот, задело за Воронью гору и скрылось. Приближались сумерки.

- Ночь нам поможет, - произнес Щеглов. - Скоро ли доберемся?

- Дошли. Видите блиндажи? Тут обосновался сто девяностый полк.

Щеглова и его спутников заметили. Им навстречу торопливо шагали Афанасьев и Евсеенков.

- Хочу здесь на время остановиться, - сказал Щеглов командиру полка. - Не посетуешь на соседство?

- А мы думаем вперед уходить, - усмехнулся Афанасьев. - Если и останемся, так до утра только.

- Да, задерживаться не к чему. Как у вас? Судя по твоему комиссару, жарко?