Николай Храпов - Счастье потерянной жизни - 3 том

Долго все трое сидели молча, потом Павел первым нарушил молчание:

— Ну что же, предадим все это Господу, как ты написал в избушке на Солнечном озере: "Предай Господу путь твой и Он совершит", а я согласен с этим выбором, хотя и лица ее не знаю. Хочу довериться Господу и вам.

Разговор этот они так же, преклонив колени, закончили молитвой. Встав с колен, Владыкин заявил:

— Я прошу вас, со своей стороны, отошлите ей рекомендательную телеграмму, а я сейчас же напишу письмо.

К составлению телеграммы приступили так же все трое и, в результате, остановились на следующем тексте: "Наташа знакомлю тебя моим братом Павлом Владыкиным рекомендую тебе лично телеграфируй твое мнение Лида".

Когда Павел пришел к себе в комнату, то, со своей стороны, написал очень краткое, конкретное письмо Наташе. В нем он сообщил о себе, сделал ей предложение. Еще предупредил, что он вышлет на нее вызов, но просил, чтобы не пугалась этого, так как оформление его будет долго. В случае же, если между ними соглашение к браку не состоится, то этот вызов ее ни к чему не обязывает.

Отправив все это и предав Господу исход, Павел погрузился в заботы по приготовлению в тайгу. Еще усерднее он стал молиться Господу, теперь уже о своей судьбе, которая, как темная ночь, была сокрыта от него.

Через несколько дней, когда все уже было готово к отъезду, к нему вошел ликующий Женя и объявил, что его (Женю) на это лето оставляют в поселке, а Павлу пришла телеграмма от Наташи. Он с волнением прочитал ее…

* * *

В январе домашние Комарова получили телеграмму из Магадана (за подписью Жени с Лидой) о их радостной, благополучной встрече; потом письмо с некоторыми подробностями, которые больше касались родных. Там же Лида сообщила, что теперь, всвязи с закрытием навигации, переписка будет прекращена до лета. Описывая коротенько быт и общество тех мест, где жил Комаров, Лида обрадовала сердца близких друзей и даже вселила надежду на возможную встречу. Наташа больше всех была рада их встрече и, всеми силами воображения, старалась войти в их обстановку.

Наступление весны, как-то особенно, действовало на Наташу. Круг друзей заметно увеличивался, за счет обращения детей верующих родителей, всех возрастов, и труда среди молодежи было так много, что у Наташи ни одного свободного вечера не было. К апрелю, когда Ташкент благоухал пробуждающейся жизнью, сердце Наташи рвалось туда, к друзьям в неведомые края, где протекала жизнь скорбящих: Лиды, Жени и других. Сердечная рана, нанесенная изменой Яши, заметно зажила, но в ее воображении рисовались какие-то обстоятельства, неудержимо зовущие на подвиги труда и борьбы.

Так, по обыкновению, возвратясь однажды с работы, она застала старичков в саду, а на ее заветной полочке на этажерке лежала завернутая телеграмма: "Наташа знакомлю тебя моим братом Павлом Владыкиным рекомендую тебе лично телеграфируй свое мнение Лида".

Сердце просто окаменело от неожиданности. Руки не хотели опускать этот клочок бумаги. Так она и выбежала во двор. Навстречу ей, как-то особенно вглядываясь в ее глаза, шли Гавриил Федорович и Екатерина Тимофеевна.

— Мама… это что такое? — растерянно спросила Наташа родителей.

— Наташенька, это простая бумажка, но вот что она принесла в наш дом, мы и сами не знаем. Будем молить нашего Господа, чтобы Он помиловал нас, еще от какого-либо горя. А что за человек, этот Павел Владыкин, ты не знаешь?

— Откуда мне знать, папа. Я только сейчас прочитала о нем, не знаю, кто он.

Семейная беседа состояла из различных предположений, как о личности Павла, так и о его связях с Комаровыми. Мама почти насильно пыталась накормить возбужденную дочь. Сегодня мамина тамалыга была намного аппетитнее, чем в прошлый раз, так как Екатерина Тимофеевна подсдобила ее лучше обычного. Наташа изо всех сил старалась держать себя спокойно, но после нескольких глотков, в горле от волнения все пересохло. Незаметно для нее, ложка в руке повисла, а задумчивый взгляд в окно говорил о том, что она была уже далеко-далеко на Севере.

— Ната, да ты что?… Возьми себя, пожалуйста, в руки, кушать-то ведь, все равно надо, — легонько подтолкнув сзади, уговаривала ее мать.

Наташа, выйдя из раздумья, взглянула на маму и заторопилась закончить обед…

— Наташенька, я тебе вполне сочувствую и, вспоминая свои молодые годы, хочу рассказать тебе… — начал было Гавриил Федорович, подойдя от верстака со стамеской в руках.

— Папа, ты пойми меня правильно, — остановила его Наташа, — я ведь ни одного слова не услышу из твоего рассказа. Разреши мне, побыть одной.

И Наташа поспешила уединиться: и думала, думала… Ведь Лида знает о ее обещании Яше Недостаеву, о том, что она связана словом, а о том, что она, после всего пережитого, свободна, — Лида не знает. Почему же она пишет: "рекомендую тебе лично". Это не иначе, как воля Божья.

Хотя и мал был клочок, присланной телеграммы от Лиды, но принес озабоченность всем домашним; а в последующие дни домом Кабаевых овладел настоящий переполох.

Как ни пытались сдерживать себя родители Наташи и сама она, но телеграмма не давала им покоя. Да кто он, этот Владыкин?… Какой он?… Откуда, и что ему надо?… И что это там, Лида надумала?…

Эти вопросы занимали и всех домашних, и каждого из них в отдельности. Но Наташу он обязывал к ответу. Сказать "нет", а если — это от Господа? Если это судьба от Него? Сказать "да" — настолько страшно, что камень придавил сердце и не дает дышать, и свободно вздохнуть.

Жених неизвестный, да за тридцать земель, морей и океанов! И ехать одной туда?! А вдруг ничего не состоится? Какой позор!

Но отвечать надо, а что?! И после многих молитв и поста, когда в ее сердце созрело твердое решение, что если это от Господа, то Он все совершит Сам, Наташа ответила: "Мое мнение как будет угодно Отцу Наташа".

После полученной телеграммы Наташа, как никогда, спешила с работы домой, в ожидании дальнейших подробностей. И слава Богу, объяснение не заставило себя долго ждать. Вот и калитка, Наташа нетерпеливо дернула звонок; сестра Люба открыла калитку, молча, но как-то загадочно, посмотрела на Наташу и сердечно обняла ее, что та поняла все… На своих кроватях лежали молча Гавриил Федорович и Екатерина Тимофеевна, на этажерке лежало письмо, подписанное незнакомым почерком. Наташа порывисто вскрыла и прочитала:

"Сестра Наташа, мир Вам!

Как христианское семейство, я всех Вас и Ваших друзей приветствую именем Господа нашего Иисуса Христа, Ваш брат в Господе, Павел Владыкин.

С Вами меня обстоятельно познакомили: друг мой и брат Женя с Лидой, которые, по их свидетельству, в очень близких отношениях с Вами. Через некоторое время, после прибытия сюда Лиды, мои дорогие друзья пожелали принять близкое участие в моем личном вопросе, и мы вместе сделали заключение, что после многих лет одинокого скитания, мне необходимо уже просить Господа, чтобы Он послал мне спутницу жизни. Сообщаю о себе. Я из христианской семьи. За любовь к моему Господу и Его свидетельство, вот уже 10 лет, нахожусь в неволе. Мне более тридцати лет. Господь сохранил меня до этого часа, поэтому дальнейшую мою жизнь я хочу посвятить, полностью Ему, на служение. Одинокая жизнь для меня стала весьма тяжкой, а конец скитаниям моим сокрыт у Бога. Поэтому и пишу, сестра Наташа, без каких-либо обиняков, это предложение — разделить со мной мою скитальческую жизнь с тем, чтобы идти за Ним, уже вдвоем, куда бы Он ни повел. Пусть Вас не удивит, что я сделал через начальство запрос на Ваш выезд сюда. Этот запрос будет ходить по инстанциям очень долгое время, в течение которого мы можем, не торопясь, испытать волю Божью. И если Вы не решитесь на мое предложение, то можете отказаться; вызов, который я посылаю, Вас ни к чему не обязывает.