Акрам Шарипов - Черняховский

Сталин слушал внимательно, не спеша раскурил трубку и стал разглаживать усы. Черняховскому рассказывали: это признак того, что Верховный доволен.

— Цель операции — окружение и уничтожение основных сил группы армий «Центр», — продолжал он уже более уверенно, — с последующим развитием наступления к границе Восточной Пруссии и на Варшавско-Берлинском стратегическом направлении.

— Правильно понимаете, — одобрил Верховный Главнокомандующий. — Если операция проводится по единому замыслу, четырех ударов вполне достаточно, то есть каждый фронт наносит один сокрушительный удар. А вот товарищ Рокоссовский просит разрешить 1-му Белорусскому фронту нанести два удара, значит, у него получается два главных направления. Мы считаем это излишним распылением сил. Вашему фронту тоже предлагается основные силы сосредоточить на одном участке прорыва. Как вы на это смотрите?

— Мне трудно сказать, чем вызвана необходимость двух ударов на участке 1-го Белорусского фронта, но успех наступательной операции 3-го Белорусского на первоначальном этапе зависит от одновременного уничтожения вражеских группировок в городах Витебске и Орше. Не предусмотрев этого, невозможно воспрепятствовать противнику маневрировать своими силами вдоль фронта.

— Но в таком случае вы будете наносить два ослабленных удара и можете не достигнуть результата ни на одном из выбранных направлений.

— Мы должны создать две мощные группировки. Для этого фронт необходимо усилить еще одной танковой армией и артиллерийской дивизией прорыва Резерва Верховного Главнокомандования.

— Товарищ Черняховский, разгромить противника, имея значительное превосходство в силах, невелика заслуга.

— Для успешной операции на такую глубину, имея перед собой сильного противника с заранее подготовленной обороной, недостаточно внутренних резервов фронта. Чтобы нанести врагу сокрушительный удар и воспрепятствовать его маневру за счет снятия подвижных соединений с других участков, 3-му Белорусскому фронту необходима мощная танковая группировка. Только при этом условии удар достигнет цели и будет развит стратегический успех. Противник не успеет перебросить свои резервы, как мы овладеем Минском и разовьем стремительное наступление на запад.

— Товарищ Черняховский, вы умеете не только просить, но и аргументировать. Думаю, что члены Государственного Комитета Обороны учтут пожелания командующего фронтом.

Вопрос был, в сущности, решен. Ставка подчинила 3-му Белорусскому фронту 5-ю гвардейскую танковую армию маршала П.А. Ротмистрова и артиллерийскую дивизию прорыва Резерва Главного командования (РГК).

После окончания заседания в Ставке Черняховский и ожидавшие его Мернов и Макаров сразу приступили к доработке решения на предстоящую операцию с учетом возможностей танковой армии и артиллерийской дивизии прорыва РГК. Работали над картой всю ночь.

— Теперь эта красная стрела, — любовался Черняховский, — войдет в оборону противника и обратно уже не выйдет.

— А если фон Буш успеет выставить бронированный заслон? — заметил Мернов.

— Для того мы и отстаивали принцип двух ударов двумя мощными танковыми таранами, чтобы лишить противника возможности затыкать бреши.

В пронизывающих оборону врага стрелах Иван Данилович разглядел мечи, рассекающие группировку противника в Белоруссии на части. Он видел в них танки и пехоту, прикрытые с воздуха авиационной эскадрой, двинувшиеся по его приказу на штурм врага.

Черняховский предвидел, что войска фронта могут быть контратакованы резервами фельдмаршала фон Буша и танковыми дивизиями, которые в последующем могут подойти из стратегического резерва Гитлера. Поэтому он предусмотрел не только маневр на окружение противника в Витебске, но и меры противодействия его ударам извне.

Рано утром, когда все было готово, он, Макаров и Штеменко приехали на «Дальнюю дачу» Сталина на Дмитровском шоссе.

— Решение и замысел фронтовой операции доработали в соответствии с вашими указаниями и с учетом дополнительно приданных нам средств и сил. — Черняховский привычным движением развернул на столе карту.

— Товарищ Штеменко, вы видели? Они все-таки не хотят пройти мимо Минска, — всматриваясь в карту, прищурился Сталин. — Что ж, пожалуй, так даже и лучше. Еще неизвестно, кто из них, Рокоссовский или Черняховский, первым выйдет к столице Белоруссии.

План проведения Витебско-Оршанской операции Верховный Главнокомандующий утвердил без замечаний, однако переспросил:

— Танковая армия Ротмистрова наступает вдоль Минского шоссе?

Черняховский подтвердил, что она вводится в прорыв в полосе наступления армии Галицкого, то есть там, где и было запланировано Ставкой.

31 мая Черняховский и Макаров прилетели на свой командный пункт. Казалось, все было решено. Однако в памяти Черняховского возникали слова Сталина: «В таком случае вы будете наносить два ослабленных удара и можете не достигнуть результата ни на одном из направлений…»

Начать операцию «Багратион» решено было 19—20 июня. Верховный Главнокомандующий обратил особое внимание на использование главной ударной силы — 5-й гвардейской танковой армии. Генштаб рекомендовал ввести в сражение танки Ротмистрова на третий день операции в направлении Орша — Борисов — Минск. Естественно, что это направление для 3-го Белорусского фронта становилось главным.

Для обеспечения ввода танковой армии необходимо было сосредоточить здесь значительные силы, развернуть большую часть артиллерии. Сюда же требовалось бросить инженерные войска, чтобы подготовить колонные пути танкам.

Черняховский, однако, сомневался, что удастся своевременно ввести в прорыв танки Ротмистрова на этом направлении и завершить окружение группировки противника восточнее Минска. Командующий группой армий «Центр» фельдмаршал фон Буш не зря на Минском шоссе расположил лучшую свою дивизию во главе с генералом Траутом, укрепив долговременными огневыми точками и опоясав минными полями и инженерными заграждениями.

Оставался еще нерешенным вопрос о Богушевском направлении. При всем желании Черняховский не мог пока использовать танковую армию на Богушевском направлении — в Генштабе сложилось твердое мнение, что этому препятствует заболоченная и лесистая местность, труднопроходимая для танков. Поэтому и не могло быть речи о применении здесь крупных танковых сил. Однако Черняховский как бывший танкист продолжал думать об использовании подвижной группы фронта на этом направлении и даже принимал некоторые организационные меры.

В напряженном труде прошли два дня. Командующие родами войск, начальники служб собрались в штабе в ожидании командующего фронтом. Он бодрым шагом прошел к столу, поздоровался с генералами и офицерами. Его уверенность и собранность невольно передались окружающим.