Роберт Кнехт - Ришелье

Проправительственные памфлеты 30-х годов оправдывали правительство Ришелье, исходя из религиозных, практических и исторических оснований. Они указывали на факт, что его политика была одобрена королем, чья власть является божественной. Один из памфлетов утверждал, что было бы богохульством высказывать сомнения по поводу решений короля и что его министры, равно как и он сам, не подлежат никакой критике. Короче говоря, повиновение Ришелье приравнивалось к покорности королю. «Министры, — писал Сирмон, — относятся к государю так же, как лучи солнца к самому солнцу». Ашиль де Санси уподоблял отношения Ришелье с Людовиком XIII отношениям между Моисеем и Богом. Так же, как Господь руководил своим народом через Моисея, кардинал управляет ради короля его подданными. Такие панегирики министру короля были беспрецедентными во французской истории. Поэтому не удивительно то, что Ришелье был склонен приравнивать критику его политики к преступлению lese-majeste. Важной вехой в истории французской полемики 30-х годов было подготовленное Э дю Шастеле издание «Recueil de diverses pieces pour servir а l'histoire». В нем были собраны воедино десятки документов и ранние трактаты, поддерживавшие Ришелье. Кардинал оплатил эту публикацию и Э получил официальное одобрение своей работы со стороны Академии. В предисловии подчеркивалась совместная ответственность короля и кардинала за осуществление государственной политики.

Что касается проведения настоящей политики, памфлетисты кардинала подчеркивали необходимость поддерживать порядок в королевстве и подавлять все мало-мальски подрывавшие его единство элементы. Имея в виду королеву-мать и Monsieure, Сирмон писал: «Не имеет значения, кто вызывает бедствие, ибо не существует ни обязательств, столь огромных, ни размышлений, столь справедливых, чтобы это помешало предупредить его начало и положить предел распространению дурного влияния тех лиц, от которых оно произошло, или же от тех, кого подозревают в этом. Я не делаю никаких исключений в этом; это ни от кого не зависит».

Исполняя свой долг по сохранению государства, правитель обязан отбросить все прочие соображения: «Безопасность государства — превыше всего». Другой памфлет Санси оправдывал внешнюю политику Ришелье как необходимую для обеспечения законности и порядка в стране плату. Хотя она заставляет людей идти на жертвы, выгоды от войны намного превосходят наносимый ею ущерб.

В дополнение к памфлетам правительственная пропаганда предлагала теоретические работы для более взыскательного читателя. Одной из самых важных был «Le Prince» Геза де Бальзака (1631 г.). Автор, помещая в центр своего произведения Людовика XIII, в то же время превозносит политику Ришелье: «Вслед за королем вы постоянно присутствуете в моих мыслях. Я с трудом когда-либо смогу отвлечься от наблюдений за течением вашей жизни, и если у вас есть сторонники, более неутомимые, чем я… Уверен, что у вас нет ни более преданного слуги, ни того, чья любовь шла от самого сердца и была бы более пылкой и естественной».

Бальзак видел в восстановлении французского государства вслед за хаосом религиозных войн величайшее достижение Людовика XIII: «Я с трудом могу поверить своим собственным глазам и впечатлениям, когда смотрю на настоящее и припоминаю прошлое время. Это уже больше не та Франция, которую вплоть до недавнего времени раздирали распри, больная и слабая. Французы более не являются врагами своей страны, ленивыми в службе своим государям и презираемыми другими нациями. Теперь в их лице я вижу других людей и в том же самом королевстве — другую страну. Форма осталась прежней, но содержание обновилось».

Бальзак видел в короле единственного в своем роде государя, действующего по внушению Всемогущего Бога. «Большая часть его великих решений, — писал он, — была внушена ему самим небом. Большая часть его решений проистекает из высшего благоразумия и вдохновляется непосредственно Богом». Справедливость действий короля, по мнению Бальзака, обеспечивается божественным вдохновением. Поэтому он был готов оправдать даже те сомнительные в моральном отношении меры, которые мог применить король ради общественного блага. В выборе между правами личности и общественной безопасностью Бальзак предпочитал последнее первому. Он рассматривал как законную всякую меру, даже произвольную казнь, если она была необходима для политического выживания: «Утопающий хватается за все, что может, будь это даже обнаженный меч или раскаленное железо. Необходимость разделяет братьев и объединяет незнакомцев. Она объединяет христиан и турок в борьбе против христиан; она извиняет и оправдывает все то, что сама же создает. Божественный закон не отменяет естественный закон. Самосохранение является самым насущным жизненным, если не самым законным долгом. В случае крайней опасности можно пренебречь имуществом, и нет ничего зазорного в том, чтобы защищать себя одной левой рукой».

Одним из способнейших писателей, постоянно поддерживающих Ришелье, был Жан де Сильон, чье сочинение «Ministre l’Etat» было опубликовано в 1631 году. В нем были названы качества, необходимые для идеального министра, и особа Ришелье постоянно упоминалась для того, чтобы проиллюстрировать этот идеал. Сильон полагал, что правители должны быть лучше своих подданных. При этом они не только должны обладать выдающимся умом, а должны также приобрести большое искусство в ведении государственных дел. Хотя такими качествами далеко не всегда обладают монархи, Сильон считал, что Людовику XIII они присущи в полной мере. Он был ниспослан Богом, чтобы покончить с беспорядками и служить образцом совершенства. Он избрал своего премьер-министра как воплощение разума и добродетели. В то же время, полагая, что политика должна осуществляться справедливо и беспристрастно, автор подчеркивал обязанность министра защищать государственные интересы: «Пусть министр помнит, что принципом его поведения и первостепенным мотивом его действий должны быть благо государства и интересы государя, что для него нет иного закона, иного пути, и что он никогда не должен отклоняться от них при условии, что никогда не нарушит справедливости».

Все же Сильон признавал, что в общественных и частных делах этические нормы весьма различны.

Для министра невозможно, — доказывал он, — быть ограниченным условными нормами морали, защищая интересы страны. Но если кто и мог управлять справедливо, то, по мнению Сильона, это был именно Ришелье: его ум и нравственные качества настолько совершенны, что даже его чувства дворянина и стремление к славе подотчетны разуму и добродетели. Во внешнеполитических делах, доказывал Сильон, обман совершенно необходим для того, чтобы противодействовать своекорыстным действиям монархов. Но он был совершенно уверен в том, что в руках Ришелье внешняя политика будет использоваться лишь для достижения справедливых и законных целей. Кардинал успешно служил и церкви и государству в одно и то же время: он сокрушил гугенотов и вместе с тем успешно противостоял влиянию ультрамонтанов в королевстве.