Гельмут Улиг - Будда

Важным при этом является правильная оценка формы и вида, в которых нам встречается буддийское учение как литература и мир изображений. Буддийская литература выполняет свою учебную задачу иначе, чем библия или коран, также и живопись и скульптура в буддизме имеют совершенно другое значение, чем в христианстве.

Буддийские труды являются, как мы видели, сочинениями по обучению и медитации, в которых суть текстов составляет малоизвестная нам техника постоянного повторения. Читающий, а в Азии это в большинстве случаев декламирующий, должен слиться с содержанием текста. Написанное или напечатанное слово является не только помощью в жизни, но и указанием поведения. По духу своему, так хочет этого Будда, изменяется человек, не только в познании, но и во всем своем существе. Поэтому при чтении он воспринимает не постоянно новое, а уже знакомое ему. Главным в текстах является не только информация, не только стиль, но и влияние, изменение духа и сердца. Это длительный процесс. Образы оказывают то же воздействие, что и язык. Как мы уже видели, изображения для тантрийских буддистов не являются произведениями искусства в нашем понимании, не являются иллюстрациями прошедшей действительности или будущей возможности. Они есть отражения аспектов нашего сознания. В зависимости от их духовного или иконографического значения простой народ их либо боится, либо почитает. Такое понимание изображений резко отличается от понимания у нас, в Западной Европе. И текстам придается совсем другой смысл, другое значение, чем то, которое мы придаем нашей литературе. Они являются сопровождением в пути и могут даже стать, наконец, руководством в пути.

В этой связи я хочу еще раз вернуться к тем двум книгам, которые, как я думаю, могут различным образом стать сегодня ищущему спутником в пути. Я имею в виду «Овладение существованием посредством учения Будды» Пауля Дебеса и «Идти путем Будды» ринпоче Калу.

Авторами являются немец и тибетец. Это книги нашего времени для людей нашего времени: важные книги, как я думаю.

Дебес показывает ищущему путь из сансары. В своей книге он ссылается на названные Буддой «четыре условия для достижения входа в поток», выполнение которых позволяет вступить на путь Будды. К ним относятся:

«1. Общение с правильными людьми.

2. Слушать правильное, спасительное учение.

3. Внимательное рассмотрение происхождения явлений.

4. Изменять и преобразовывать себя согласно этим взглядам».

При этом вопрос о «правильных» людях является решающим. Для Дебеса здесь на первом месте стоит Будда. Он для него — пример и образец основателя учения. После кончины Будды из его учения исходит все. Оно — путь. Так видит его Дебес и так представляет его со всей решимостью, но и исключительностью.

У ринпоче Калу по-другому. Согласно взглядам тибетских буддистов, он сам является одним из длинного ряда будд и бодхисатв, которые помогали людям в течение многих жизней. Он открывает доступ к космической системе, к всеобщей взаимосвязи, которая открывается человеку в слове, символе и изображении как тантрическое учение. Для ринпоче Калу к просветлению ведет путь истины.

Однажды Будда сравнил путь к просветлению со строительством дома. Ринпоче следует Пробужденному в этом размышлении и приводит в своей книге строительные материалы, которые необходимы для осуществления духовной практики, сопровождающей этот путь. К ним относятся предметы, визуализации и умственная активность, которые ведут к «усилению позитивного».

Предпосылкой для вступления и продвижения по пути Будды для ринпоче Калу является встреча с подходящим для этого гуру. Личное общение и доверие к нему являются решающими для процесса собственного созревания. Он должен вести к духовному опыту и, наконец, к клятве бодхисатвы. В этом ринпоче Калу видит цель для того, кто сегодня приближается к буддизму.

Для него важно, чтобы ученик представил мысль как пустое по существу, а не связанное с «Я». Если это удается, то ученик приобретает познание и сострадание, понимание и внимание ко всем существам. Поэтому ринпоче Калу пишет:

«Если мы все более отчетливо понимаем пустоту мысли, то приходим к выводу, что мы продолжаем страдать только в силу недостатка прямого опыта и пребываем в путанице. Теперь мы видим, что все живые существа, как и мы, живут в заблуждении, что будто бы существуют реальные вещи и реальное «Я» и это и есть настоящая действительность. В силу этого ложного представления все живые существа вынуждены жить в путанице. Это есть собственно причина страдания и беспорядка, которые известны всем существам. Если мы начнем так рассматривать вещи, то установим, что наша любовь и наше сострадание по отношению к другим живым существам постоянно растут».

В точно интерпретируемой им клятве бодхисатвы и ее осуществлении ринпоче Калу видит лучшее решение, которое может человек принять сегодня. Отсюда следующий шаг ведет к тантрическому пониманию — к Самайе ваджраяны и самоосвобождению посредством благоразумия и стремления избежать «четырнадцати коренных проступков». Эти проступки касаются нашего отношения к гуру, к пашей духовности и к ближним, причем неуважение к гуру ваджры, даже недостаточное доверие к тантрийскому учителю рассматривается как тяжелейшее преступление, которое невозможно искупить.

В последней трети своей книги ринпоче Калу учит медитации шаматхи и духовной практике махамудра. В Тибете шаматха является развитой техникой медитации для достижения «тишины и постоянства духа». При этом речь идет о познании духа в его пространственности и безграничной, бесконечной протяженности, причем связанный с познанием аспект духа принимает форму пяти органов чувств и сознания, которое как шестое чувство выводит мысли и идеи, которые производятся пятью чувствами человека.

Здесь ринпоче Калу сходится в высказывании с Паулем Дебесом. Оба говорят в одной связи о ситуации восприятия, которая имеет решающее значение для правильной оценки нашего сознания. Для обоих цель состоит в познании и преодолении сансары. Трудность достижения этой цели заключается в нашем представлении о том, что мы называем действительностью.

Ринпоче Калу пишет по этому поводу: «Основная проблема состоит, естественно, в том, что мы как живые существа, как непросветленные существа в круговороте перерождений так познаем вещи и в таком совершенном убеждении, будто бы они являются конечной действительностью. Мы убеждены, что наше тело абсолютно действительно, и из этого убеждения возникают страдания, болезнь и боль. То же самое относится и к речи, которая является звуковым феноменом; мы убеждены, что речь есть нечто абсолютно реальное. Когда произносятся слова, то мы принимаем опыт слушания этих слов, эти звуки как нечто, что действительно само по себе. Польза и вред зависят от наших убеждений. Слова могут нас ранить, причинить боль и испугать, потому что мы принимаем их как реальное. То же самое можно сказать об уровне разума. То, что образуется в уме как мысли и чувства, считается чем-то реальным по сути».