Ханна Ротшильд - Баронесса. В поисках Ники, мятежницы из рода Ротшильдов

В километре от Хартсдейла автомобиль Ники сломался. Монки вернулись в наемный лимузин, а Нику вместе с «бентли» оставили на обочине. До кладбища Ника не добралась – так бесславно, унизительно и печально закончилась эта глава ее жизни.

24

Около полуночи

Нике исполнилось 69 лет, ей вскоре предстояло стать прабабушкой, и теперь, когда ее жизнь не наполнялась заботами о Монке, Баронесса вновь оказалась на распутье: вернуться в Эштон, к сестрам, где в ее распоряжение предоставили бы коттедж, или уехать в Израиль вслед за дочерью Джанкой. Но она не выбрала ни то ни другое, а оставалась в Уихокене, деля свой дом с пианистом Барри Харрисом и тремя сотнями кошек.

Ход жизни практически не изменился. Большую часть дня Ника проводила в постели с бумагами, книгами, журналами и кошками. Каждый день непременно разгадывала кроссворд в The Times. Она оставалась ночной птахой, с наступлением темноты чувствовала себя живее и радостнее. Однажды мы с ней договорились встретиться.

– В двенадцать, – предложила она.

– Перед ланчем? – уточнила я. Ну да, она ведь уже немолода…

– Нет! В полночь! – рявкнула она.

Я спросила ее внука Стивена, как он ее называл – «бабушка» или каким-то прозвищем.

– «Бай-бай», – ответил он.

– Почему?

– Потому что, когда я вбегал к ней в комнату, шумел, она усмехалась и выпроваживала меня: «Бай-бай».

В 1984 году Ника проходила облучение от рака, однако более надежным лекарством называла музыку. Видимо, и правда: она победила рак, как в свое время – гепатит, причиной которого считала плохо стерилизованные иглы. Мы с ней свели знакомство несколькими годами позже. За тридцать лет в течении ее жизни мало что изменилось: не стало Монка, но Ника все так же страстно следила за событиями в мире музыки. Стоило мне позвонить ей, приехав в Нью-Йорк, и Ника, рассмеявшись, поприветствовав меня, тут же начинала сообщать новости – не личные и не какие-либо свои размышления, только радостный отчет о том, что где играют, что происходит в таком-то и таком-то клубе. «Это будет хит. Встретимся там». И, как все мои родственники, она бросала трубку, не попрощавшись.

С английскими Ротшильдами она не порывала связи, ездила повидаться с ними в 1968, 1969 и 1973 годах, и они в свою очередь наведывались в Нью-Йорк. Читая письма из архивов Уэддесдона, я часто натыкалась на упоминания Ники. Сама я запомнила большой семейный слет 6 мая 1986 года: Мириам пригласила на ланч Нику с детьми, раввина Джулию Нойбергер и меня. Знакомить гостей Мириам никогда не удосуживалась, полагая, видимо, что общность происхождения поможет найти и общий язык.

В письме к родственнице от 21 июня 1986 года Мириам извиняется за то, что прихватила Нику с собой на другое семейное мероприятие: «Надеюсь, обед в обществе моего брата и Ники не обернулся катастрофой. Ника очень хотела тебя видеть, после смерти Телониуса она так одинока, болеет и стремится повидать всех родных прежде, чем вернется в Штаты». Ника написала той же кузине и попросила прощения за то, что явилась «на четвереньках»: она упала и сильно ушиблась. Вернувшись на «Королеве Елизавете Второй» в Нью-Йорк вместе с дочерью Берит, она снова упала и сломала ребро – полезла на крышу смотреть регату.

В 1986 году вышло два фильма с участием Ники: «Птица» Клинта Иствуда – художественное повествование о судьбе Чарлза Паркера, где отчасти использован рассказ Ники, и «Неразбавленный виски» – документальный фильм, в котором архивные съемки Монка и Ники смонтированы с кадрами Кингсвуд-роуд и сценой похорон Монка. Клинт Иствуд и Ника в сопровождении детей встретились в отеле «Стэнхоуп» – в баре «Ника». Иронию судьбы Ника оценила: из этого отеля ее в свое время выжили, теперь же увековечили ее память. После встречи она писала в Париж Виктору Метцу: «Клинт Иствуд ПОТРЯСАЮЩЕ уверен в себе, а я вот сомневаюсь, понравлюсь ли "я" себе. Он показал мне фотографию актрисы – выглядит, словно лошадь, страдающая запором!!»

Куинси Джонс видел Нику на премьере:

– Она была с Барри Харрисом, и после просмотра мы вместе приятно поужинали. Когда вышли, за нами по Мэдисон-авеню погнался лимузин и еще две машины, двадцать человек. Сумасшедший дом!

А как отнеслась к этому Ника?

– Она-то? Она клевая, она крутая.

В ноябре 1988 года Ника легла в больницу, готовилась к операции на сердце. Операция сама по себе простая, ожидалось, что через несколько дней Нику выпишут. Одним из последних ее гостей был пианист Джоэль Форрестер.

– Ника была белее бумаги. Ее укутали до подбородка, а рядом никого. Мне она сказала, что не может читать и не очень хорошо меня видит, но была в ясном сознании. В палате даже телевизора не имелось, чтобы развлечься, если бы ей захотелось. Я спросил: «Ника, чем же ты весь день занимаешься?» Она ответила: «Перебираю воспоминания».

Врачи рассчитывали на скорое выздоровление, но организм, подорванный возрастом, нелегкой жизнью, гепатитом, несколькими авариями, раком и облучением, сдал. 30 ноября 1988 года в 5.03 вечера Ника умерла. Ей было семьдесят четыре года. Причина смерти – сердечная недостаточность после тройного шунтирования аорты.

Своим наследникам Ника оставила 750 000 долларов. Она всегда жаловалась на бедность, но, видимо, бедность – понятие относительное. Ее старая, поношенная одежда, обтрепанные ковры, отсутствие в доме еды и пристойной выпивки – все это, значит, не было вызвано нуждой, это был ее выбор. Нике требовалось всего лишь три предмета роскоши: машина, пианино и стол для пинг-понга, прочее – лишь бы функционировало. И только ее «бентли» и впрямь бросался в глаза – и вряд ли случайность, что единственная вещь, на которую Ника не жалела денег, был этот дорогущий автомобиль, средство не только передвижения, но и бегства. Однажды она предложила Телониусу выкупить у нее «бентли» за 19 000 долларов.

– Девятнадцать тысяч! – взвыл музыкант. – Да за такие деньги можно купить дом с четырьмя спальнями, гостиной, кухней и гаражом.

– Разумеется, – возразила Ника, – только там ты и застрянешь.

Последняя воля Ники: ее тело кремировать, нанять лодку и развеять прах над Гудзоном, поблизости от «Кошатника», причем главное – в точное время. Около полуночи.

Эпилог

В 2008 году, через двадцать лет после смерти Ники, я снова приехала в Тринг-Парк, былое семейное гнездо. Поезд от станции Юстон набит жителями пригородов, все уткнулись носами в газеты, на коленях балансируют кейсы – совсем не так Ника путешествовала в детстве в частном пульмановском вагоне. Семья жила под Трингом с 1872 года по 1935 год – незначительный период в долгой истории города, но, прогуливаясь по Хай-стрит, я замечала следы присутствия Ротшильдов: герб из пяти стрел на иных зданиях, столовую Ротшильдов в местной гостинице. Кроткий дух Уолтера увековечен в музее. В войну в семейный дом переселился банк Ротшильдов, а с 1945 года помещение предоставлено театральной школе.