Борис Владимиров - Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

17 декабря 1944 года наш пятый эшелон наконец прибыл на станцию Минск-Мазолевский. Вслед за ним пришел последний, шестой эшелон. После марша дивизия сосредоточилась на польской земле в районе Парывас.

Здесь мы узнали, что в составе 98-го стрелкового корпуса 61-й армии наша дивизия вошла в состав 1-го Белорусского фронта, которым командовал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков.

С первого шага представления и до выхода в район сосредоточения было видно, что мы попали на тот фронт, где царят дисциплина, порядок и забота о войсках.

311-я дивизия передислоцировалась в новый район Одуб — Стара Воля — Стасимск — Жабинец, что в 20–25 км восточнее реки Висла.

Висло-Одерская операция

Декабрь 1944 года — январь 1945 года

Великая Отечественная война дала много замечательных примеров боевых операций. Одни из них дошли до наших дней, а другие, в силу различных обстоятельств, остались неизвестными. На этих страницах моих воспоминаний я хочу рассказать об одном мало известном эпизоде из Висло-Одерской операции, который с точки зрения смелой творческой инициативы, разумного риска и боевой активности, как мне кажется, отвечает современным требованиям ведения боя.

В декабре 1944 года войска 1-го Белорусского фронта, занимая восточный берег Вислы и имея на левом берегу два плацдарма, готовились к новой стратегической операции по разгрому вражеской группировки на Берлинском направлении и освобождению Польши.

В последних числах декабря командиры соединений 89-го стрелкового корпуса были вызваны в штаб армии. Командующий армией генерал-полковник П. А. Белов ознакомил нас с предстоящей операцией и поставил задачу корпусу: сменить на Магнушевском плацдарме части 29-го гвардейского стрелкового корпуса на участке устье реки Пилица — Загробы. Имея боевой порядок в три эшелона, корпус должен был форсировать реку Пилицу и прорвать оборону противника на участке Пшилот — церковь в Остроленка. Задачей первого дня ставилось овладеть рубежом Подгужице, Борове и (исключительно) Гонски. К исходу второго дня корпусу надлежало выйти на рубеж Цонев — Грабина — Будзешин. Справа, по восточному берегу Вислы, оборону занимали части 119-го укрепленного района. 9-й гвардейский и 80-й стрелковые корпуса, входившие в состав 61-й армии, прорывали оборону левее нашего корпуса на участке Остроленка — Залесны. Ставя задачу, командующий армией сообщил, что при успешном наступлении корпусов на участке армии будет введена в прорыв 2-я гвардейская танковая армия. Тут же был уточнен состав боевых эшелонов корпуса. Первый эшелон — 446-й стрелковый полк 397-й стрелковой дивизии и 23-я стрелковая дивизия; второй эшелон — 397-я дивизия без одного полка; третий эшелон — 311-я стрелковая дивизия[16].

С вводом 2-й гвардейской танковой армии в прорыв нашей дивизии предстояло переправиться вслед за ней из района леса, что восточнее Воля Целеювска, через Вислу в районе Голендры по армейским мостовым переправам. Выйдя к правому флангу наступающих частей первого эшелона корпуса, мы должны быть в готовности развить успех корпуса в направлении Чаплинек, Собикув, Брвинув и отразить возможные контратаки противника с севера.

В то время, когда генерал Белов ставил боевые задачи, я лежал с высокой температурой у себя в домике, вместо меня присутствовал начальник штаба дивизии Т. Я. Новиков. Никто из нас не знал, для какой цели я вызывался на КП армии, все было строго засекречено. Я не думал, что командующий будет сообщать свое боевое решение на наступление армии и ее соединений, поэтому командировал туда Новикова. Командующий спросил его, почему не прибыл командир дивизии Владимиров, и, когда узнал о моей болезни, поставил дивизию в третий эшелон, что нас совсем не устраивало.

В тот же день Новиков вернулся в штаб дивизии и доложил мне о готовящемся грандиозном наступлении и о задаче дивизии в этой операции. Удивительное дело, как только я узнал об этом, мою болезнь как рукой сняло. Обидно было только, что из-за моей болезни дивизия попала в третий эшелон.

На следующий день командир корпуса в устной форме поставил перед дивизией задачу, которая на первый взгляд казалась несложной. В этой решающей операции дивизии отводилась довольно скромная роль. Но, несмотря на это, мы испытывали состояние волнения и приподнятости, свойственное командирам, которые приступают к разработке новой боевой задачи.

Когда же в спокойной обстановке мы проанализировали предстоящие действия, то поняли, что задача не так проста, как казалась, и что на пути ее реализации дивизию ожидают серьезные трудности. Было ясно, что танковой армии потребуется немало времени для переправы на западный берег Вислы и нам придется долго ждать освобождения понтонных мостов. В такой ситуации дивизия далеко бы отстала от наступающих частей корпуса и в нужный момент боя не смогла бы оказаться в заданном месте. Перед нами встала дилемма: или буквально следовать плану боя, т. е. идти по пути формального выполнения боевого приказа, или найти такое решение, при котором дивизия не была бы связана со 2-й танковой армией.

В эту ночь не спали ни я, ни начальник штаба Новиков, ни заместитель по политчасти Хирный. До самого рассвета, склонившись над развернутой картой, мы ломали головы над решением этой задачи. С первыми лучами солнца нас озарила смелая мысль, что форсировать Вислу и Пилицу можно на правом фланге корпуса восточнее Пулько. Это была чрезвычайно заманчивая идея. Одним ударом мы убивали двух зайцев: освобождались от переправы и наикратчайшим путем выходили в заданное направление. Был еще и выгодный тактический смысл в форсировании этих рек: действуя в этом направлении, дивизия наносила фланговый удар по главной оборонительной группировке немцев, так как их основные силы были сосредоточены перед плацдармом. На левобережье, за широкой водной преградой, противник меньше всего ожидал активных действий с нашей стороны. Оборона левого берега Вислы, как было видно, строилась по принципу обороны на широком фронте — отдельными опорными пунктами и системой боевого охранения. Части, выделенные для обороны острова Кемпа Конарска и западного берега Вислы на участке Пулько и севернее, вполне вероятно, представляли собой «с бору по сосенке».

Таким образом, наши действия в направлении южной части острова Кемпа Конарска — Пулько — Острувек станут для противника полной неожиданностью. На первых порах дивизия наверняка не встретит серьезного сопротивления и сможет выйти на фланг немецкой обороны.

Единственное, что вызывало опасение, — это состояние ледяного покрова Вислы. Чтобы все досконально проверить, надо было выехать к берегу на северную окраину Татарческо и произвести рекогносцировку реки, местности и противника.