А. Киселев (Составитель) - Полководцы и военачальники Великой отечественной

Большой работы потребовало обеспечение устойчивой проводной связи фронтов с Генштабом. С этой целью в Великих Луках, Смоленске и Гомеле были развернуты узлы связи особого назначения. Из-за большого расстояния оказалась недостаточной и мощность автомобильных радиостанций штабов фронтов и армий, предназначенных для связи с Москвой. Поэтому в районах расположения узлов связи были установлены мощные радиопередатчики, которые ретранслировали передачи фронтовых и армейских радиостанций или принимали от них радиограммы и передавали их на узел связи Генштаба.

Планом операции предусматривалось расчленение вражеских войск и окружение их крупных группировок. И Пересыпкину, как когда-то под Сталинградом, пришлось вместе с фронтовыми и армейскими связистами немало поработать, чтобы организовать связь встречного взаимодействия частей и соединений различных фронтов. Были продуманы и технически обеспечены радиоблокады окруженных группировок.

Огромный пространственный размах предстоящей операции, ее маневренный характер могли привести ко всяким перебоям связи. Все, что можно было предположить, было учтено на подготовительном этапе. Но могли быть и неожиданные ситуации. И Пересыпкин на этот раз создал резерв сил и средств, гораздо больший, чем в других операциях, – теперь было возможно и это.

В ходе самой операции было много сложных ситуаций, требовавших от связистов, в том числе и от Пересыпкина, немедленной реакции, новых решений, искусного маневрирования резервами сил и средств. Достаточно сказать, что штабы 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов переместились три раза, штабы армий в первые 15 дней меняли пункты своего расположения через один-три дня, а некоторые из них по 7–8 раз. В связи с этим по указанию Пересыпкина широкое применение получили смонтированные на автомашинах подвижные узлы связи. С их помощью обеспечивалась непрерывность руководства войсками при перемещениях штабов фронтов и армий. Немало корректив потребовала организация связи встречного взаимодействия при окружении витебской, бобруйской, минской и других крупных группировок противника.

В целом связь в ходе Белорусской наступательной операции хорошо справилась со своими задачами. Вместе с тем сама операция, – Пересыпкин хорошо видел это, – по стремительным темпам, частым перегруппировкам войск, взаимодействию их родов, сложности и быстроте маневров силами и средствами, большой насыщенности разнообразной техникой и т. д. создавала общее представление о том, какими будут по своему характеру боевые действия Красной Армии на завершающем этапе войны. Поэтому Пересыпкин приказал как в центре, так и в штабах фронтов обобщить и тщательно изучить опыт частей связи во время наступления советских войск в Белоруссии. Вскоре ГУСКА подвело итоги с основательными выводами о деятельности войск связи в наступательных операциях всего 1944 года.

В июле 1944 года Пересыпкин был освобожден от поста наркома связи СССР. Со смешанным чувством облегчения и грусти воспринял он это решение. Конечно, теперь он мог полностью сосредоточиться на организации связи в войсках. Но расставаться с замечательными коллективами гражданских связистов было жаль, очень жаль. В тяжелую пору он сроднился с ними, руководил их деятельностью, опирался на них в организации военной связи. А такие узы – самые прочные. Теперь же, когда военные действия вот-вот должны были целиком переместиться за границы Родины, совмещение в одном лице руководства государственной и военной связью было уже нецелесообразным.

Советские войска на всех фронтах стремительно продвигались на запад по территориям сопредельных стран, все дальше отдалялись от Москвы штабы фронтов и армий. Поддержание с ними связи резко осложнилось. Пересыпкин установил строгий контроль за ее состоянием. Перерыв связи Генштаба с тем или иным фронтом более 30 минут считался чрезвычайным происшествием.

Но нужно было какое-то кардинальное решение. Штабы фронтов и армий не только удалялись от Москвы, но и располагались вдоль огромного, тысячекилометрового фронта. Причем непрерывно перемещались. Опасность сбоев связи в высшем звене управления войсками возрастала.

Обдумывая сложившееся положение, Пересыпкин как-то раз начертил на карте линии от Москвы до штабев фронтов. От линий он сделал ответвления к штабам армий. Получилась интересная схема направлений связи. В ней – Иван Терентьевич чувствовал это – таилось решение. И оно наконец определилось. По предложению Пересыпкина были введены должности начальников оперативных направлений связи. На них назначались наиболее опытные генералы из числа начальников связи франтов и армий. Обязанности их состояли в том, чтобы обеспечивать устойчивость связи на каждом данном направлении от Москвы до штабов фронтов. Направления обслуживались узлами связи особого назначения, частями войск связи и ремонтно-восстановительными батальонами. Как показал опыт, нововведение вполне оправдало себя: связь Москвы с действующими войсками до конца войны была устойчивой на всех направлениях.

В середине октября Ставка командировала Пересыпкина в штаб 1-го Прибалтийского фронта, где уже находился Василевский. Через некоторое время они вместе побывали на 2-м Прибалтийском фронте, а Пересыпкин выезжал и на 3-й Прибалтийский фронт. Состоянием связи на каждом фронте он остался доволен, хотя, конечно, во многом и помог фронтовым связистам.

Затем вместе с Василевским он выехал на 3-й Белорусский фронт.

– Там предстоят интересные дела, – объяснил Василевский.

Дела на 3-м Белорусском фронте действительно оказались интересными. Взломав вражескую оборону, войска фронта вступили на территорию Восточной Пруссии. С волнением Иван Терентьевич постоял у небольшого столбика с прибитым к нему куском фанеры. На нем от руки было написано: «Воин Красной Армии! Перед тобой логово фашистского зверя!»

В конце декабря Пересыпкина вызвал Сталин. Он сказал, что Ставка намерена переехать в район Минска и там необходимо оборудовать для нее узел связи. Руководить работами Сталин приказал самому Пересыпкину и предупредил, что все должно делаться в строго секретном порядке.

Уже 3 января 1945 года Пересыпкин доложил в Москву по телефону с нового узла связи о его полной готовности. Какой труд, какие инженерные решения были нужны, чтобы в столь короткий срок (чуть более недели) построить сложный и мощный узел, связать его с Москвой, фронтами и армиями, – об этом знали лишь те, кому довелось все это делать. Через два часа Пересыпкин получил ответ: «Ставка переезжать не будет. Возвращайтесь в Москву», Однако труд строителей и связистов не пропал даром – новый узел играл важную роль в системе связи Красной Армии на завершающем этапе войны.