Ольга Трубецкая - Князь С. Н. Трубецкой (Воспоминания сестры)

А теперь выходит, что цепку-то они проломили, а потом оказались "швах", все толки о том, как они бросят разом все силы на Корею и Манчжурию, оказались пуфом, которому верила одну минуту европейская публика и печать.

Наша армия, в которой такой дух, какой проявился при Чемульпо, и такой порядок, какой проявился при мобилизации, — может не бояться японцев. На счет мобилизации все специалисты здесь выражают удивление и изумление: Eine Leistung ersten Ranges, die in der ganzen Welt seines gleichen nicht finden kann, как писал здесь один полковник генерального штаба, лично ездивший за Байкал наблюдать мобилизацию. Это уже одно — памятник министерства Куропаткина и характеризует его, как военного администратора, а в настоящей войне администрация, если не все, то чрезвычайно многое.

Вот пока все, чем могу себя утешать на счет войны. Относительно продолжительности ее трудно что-нибудь предполагать: вернее, подобно Куропаткину, рассчитывать, что она будет очень продолжительная, хотя в здешних банках недоумевают, откуда Япония достанет денег: их рента в Лондоне стоит 64, а при таких условиях заем едва ли вероятен, да и до войны им грозил полный крах.

Не делая себе никаких иллюзий относительно нашего внешнего и военного положения, все-таки крайне затруднительного и тяжелого, я все таки был бы доволен, если бы внутреннее положение не было бы еще более тяжело. Тут дело обстоит гораздо хуже, и я невольно вспоминаю текст о том, что "егда услышите о бранях, знайте мол, что все это "начало болезней", и погодите смущаться хуже будет!"

Письмо С. Н. к брату Евгению от 8 дек. 1904 г.:

"Милый Женя! Быстро мы живем: в неделю — месяц. И, главное, писать нельзя ни о чем. Ты, может быть, знаешь об наших делах. Приходится перечислять события… Последний раз писал тебе недели две тому назад. С тех пор произошли след. события:

1) По просьбе Шипова и некоторых членов съезда мною была написана "Записка" Мирскому о современном положении и программе реформ".

2) Состоялось у меня первое учредительное собрание редакционного комитета будущей газеты, которую пока решено сделать еженедельной.

3) Я ездил с Шиповым к Мирскому и читал ему "Записку".

4) В Москве состоялся ряд банкетов, постановлений, манифестаций.

5) Последняя из них, устроенная социал-революционерами с прямой целью вызвать кровавое столкновение (они стреляли первые), привела к желаемому ими результату: Москва буквально с ума сошла, и протесты сыпятся с телеграммами, заявлениями и т. п. от самых мирных и трусливых людей на свете.

6) В университете резкая забастовка. Сегодня меня заставили прекратить лекцию, чем я воспользовался для бесплодных попыток защитить Герье, которого студенты освистали за то, что он с каким-то попом оставил залу Городской Думы в виде протеста против неконституционных ее постановлений (это он, бедный, чтоб ему женский университет разрешили!..)

7) У меня инфлюэнция и компресс на печени. С утра нетолченная труба народу: профессора, студенты, барышни, курсистки, дамы, земцы, публицисты, никогда еще ничего подобного не было. Иногда буквально весь день.

При этом я пишу политические записки, доклады, статьи по греческой философии (одну даже по-немецки) и "о бессмертии души"… Последняя всего полезнее для меня, ибо помогает сохранять равновесие.

Снизу надвигается террор, а наверху эти четыре дня страшная растерянность: реакционный манифест вместе с отменой охраны. Поражения Мирского, колебания… Манифест отложен, ждут другого или того же самого 15 декабря.

Газету мне, вероятно, разрешат (только, очевидно, если положение печати не изменится, мы не выпускаем)…

Вскоре пришлю тебе мою "Записку": очень одобряют, имела большой успех и здесь и у Мирского. Он на меня произвел самое лучшее впечатление. Но Правительства нет и в такой момент!.. Что-то будет!.. Надо молиться Богу. Крепко целую. Сережа.

Слухам о противоестественном кровопролитии не верь, раздуто страшно. Правительственное сообщение ближе к истине, хотя есть два-три серьезных поранения."

Письмо С. Н. к брату Евгению от 15 декабря.:

"По-моему о реакции пока говорить преждевременно. Может быть, завтра начнется реакция, а, главное, что есть и будет — это все возрастающий революционный сумбур. Указ правительств. Сенату или, как говорил вчера Ключевский, "указ Витте быть Симеоном Бекбулатовичем" (замечательно остроумно) — меня утешил. (добавление ldn-knigi: источник — http://www.hrono.ru/biograf/bekbulat.html

Симеон Бекбулатович (до крещения Саин Булат) (ум. 1616, Москва) касимовский хан. Номинальный вел. князь. Сын царевича Бек-Булата, потомок ханов Золотой Орды. Вместе с отцом перешел на службу к Ивану IV Васильевичу Грозному. Участвовал в Ливонских походах 70-х гг. В 1573 крестился. Осенью 1575 в Успенском соборе Кремля Симеон был коронован и стал называться вел. князем всея Руси, а царь стал именоваться князем Иваном Васильевичем Московским. Формально страна была разделена на владения вел. князя Симеона и на "удел" Ивана, но фактически правителем гос-ва оставался Иван Васильевич. "Политический маскарад" (В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов), при к-ром Иван Грозный продолжал сохранять власть, современниками и историками объяснен не был.

Множество предположений (внешнеполит. необходимость, испуг Ивана Грозного предсказаниями волхвов, напророчивших на этот год "московскому царю смерть", необходимость усиления террора и др.) не доказано и не опровергнуто. Через 11 мес. Симеон получил в удел земли в Твери, а Иван Грозный снова стал царем. Земельные владения Симеон потерял при Борисе Федоровиче Годунове. В 1606 был пострижен в монахи. Похоронен в Симоновом монастыре. Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.)

Уничтожение сословности в земстве, мелкая единица, торжественное уничтожение крепостнических проектов Плеве — все это необходимые шаги для подготовки правильного всенародного представительства. Витте к тому же в ближайшем будущем должен указать пути. Слава Богу, что в указе ничего не было о представительстве, а то хотели было припустить несколько выборных от городов, от земства и дворянства в Государственный Совет. Во всяком случае, это не может остановить движения, а только поддаст воды на мельницу. То же следует сказать и о "прокламации" Правительственного сообщения (Правительственное сообщение, приписывая подъем общественного движения вредному влиянию лиц, стремящихся внести в государственную жизнь смуту, объявляет требования общества "недопустимыми в силу освященных основными законами Империи незыблемых начал нашего государственного строя" и угрожает в отношении нарушителей порядка применять "все находящиеся в распоряжении властей законные средства".), в коем усматривают руку сознательно провокаторскую того же Симеона Бекбулатовича. Это брандер опасный для порядка, для власти, но не для движения. Кроме того, мы знаем, кто будет исполнять "Указ", жулик, правда, но умный и безмерно честолюбивый, не останавливающийся ни перед чем. А кто будет исполнять "правительственное сообщение"?.. Есть ли в эту минуту исполнитель? Может быть, сегодня есть. Вчера его не было. Подождем телеграмм. Может быть, это сообщение "всерьез", а "указ" — "нарочно", а, может быть, и наоборот — сообщение "нарочно". Во всяком случае, конечный результат один. Правительству не верят ни тогда, когда оно грозит, ни тогда, когда оно обещает…