Андрей Хорошевский - 10 гениев спорта

Первым партнером Родниной стал Алексей Уланов. До Ирины он катался с родной сестрой. Родители Алексея были против замены, они приходили к Жуку, просили оставить все, как есть. Видимо, это и убедило Станислава Алексеевича, что Уланов должен работать с Родниной. Дело в том, что если Жука настойчиво о чем-то просили, он всегда делал совершенно противоположное.

«Мой первый партнер – человек творческого склада, – говорила Ирина об Алексее Уланове. – В годы, когда мы начинали, именно он был в нашем дуэте движущей силой. Он часто бывал в театре, хорошо знал балет, прибегал, буквально, набитый замыслами. Он горел фигурным катанием, с ним интересно было работать. И трудно».

Они тренировались на открытых катках, на коварном неровном льду, по семь-восемь часов в день. Часто молодой паре приходилось работать самостоятельно, без тренера. Жук занимался со своими сильнейшими на тот момент фигуристами на закрытом катке «Кристалл», а к Родниной и Уланову приходил только под вечер. Однажды тренер взял их на закрытый каток. С непривычки они часто задевали бортики, катались очень скованно. Тут же последовала реакция – Жук заявил, что они срывают план подготовки к чемпионату страны и отправил в «ссылку» на открытый каток. Сколько бы спортсмены ни работали, как бы хорошо ни катались – тренер всегда хотел большего. Но это – ради дела, ради будущих успехов. «Да, я боялась его, – говорила Роднина. – Он всегда был недоволен. Но я точно знала: если он требователен к нам, то к себе – втрое. И коль он велел мне явиться на тренировку за сорок пять минут до начала, я готова была за два часа выбегать из дома и скакать по всем эскалаторам метро, потому что знала, что он обязательно придет раньше меня. Знала, что если с меня будет пот лить, то с него – еще больше».

Впервые Роднина и Уланов «вышли в свет» в конце 1966 года, на соревнованиях в московском Дворце спорта «Лужники». Выводя на лед свое новое «творение», Станислав Жук внимательно следил за реакцией коллег и соперников, конечно, прежде всего, его интересовало мнение главного противника – Олега Протопопова. Жук обычно выпускал дебютантов сначала на показательных выступлениях, чтобы ответственность за результат не давила на молодых спортсменов. В этом есть свой расчет – за высокие места бороться все равно рано, а на показательных выступлениях у судей и зрителей уже складывается определенное впечатление о новой паре, и если оно положительное, то в дальнейшем это помогает на серьезных соревнованиях.

О новой паре Жука заговорили. Без особого восторга, отзывы были сдержанно-положительные. Видно, что пара перспективная, бегают быстро, но еще «какие-то недоделанные», даже слегка корявые. Тогда эталоном были Белоусова и Протопопов, а Роднина и Уланов только начинали свой путь.

Через год, в конце 1967 года, Ирина и Алексей выиграли турнир «Московские коньки». И хотя в этом соревновании не участвовали сильнейшие фигуристы страны, выигрыш Родниной и Уланова имел определенный резонанс. Пошли разговоры, что у Жука появилась новая перспективная пара, что у них прекрасное будущее и что через год-два подопечные Станислава Алексеевича обыграют «небожителей» фигурного катания, Белоусову и Протопопова.

В 1968 году пара Роднина – Уланов заняла третье место на первенстве Союза. Это было потрясающее ощущение – они стояли на одном пьедестале почета с самими, пускай пока на две ступеньки ниже, но ведь рядом, совсем близко. «Бронза» на чемпионате Союза давала путевку на первенство Европы, проходившее в шведском городе Вестерос.

И ведь неплохо начали – после короткой программы пара Роднина – Уланов была на третьем месте. Технически они были готовы неплохо, однако морально пришлось очень нелегко. Раньше Ира видела выступления сильнейших фигуристов только по телевизору. Ей казалось, что так хорошо могут кататься только избранные. А на тренировке она увидела, что эти «избранные» делают совершенно детские ошибки. И это, как ни странно, не придало Ире уверенности, а наоборот, выбило из колеи: «Одним словом, в моей жизни было мало минут… кроме той, наверное, совсем не было… когда бы я не знала, вообще не понимала, зачем тут нахожусь. Ничего не соображала. Полная прострация. Глаза, а в них ужас».

После произвольной программы пара скатилась на пятое место. И надо же было случиться такому совпадению – именно в этот злополучный день у Станислава Жука был день рождения. «Ну, спасибо, Иришенька, – услышала Роднина язвительный голос тренера. – Поздравила ты меня с днем рождения, нечего сказать». И все-таки это был, пускай, жестокий, но опыт: «В Вестеросе я получила хороший урок, – вспоминала Ирина. – Я поняла, что всегда надо знать, чего от тебя ждут, чего самой ждать от себя, на что настраиваться, к чему готовиться, как держать себя во время соревнований – с холодной головой, трезво».

Несмотря на срыв в Вестеросе, Роднина и Уланов закрепились в элите советского фигурного катания. На чемпионате СССР 1969 года в Ленинграде они вновь стали третьими. Выше подняться пока не могли, опуститься ниже не имели права.

А затем был чемпионат Европы, второй в их жизни. В немецкий Гармиш-Партенкирхен Роднина и Уланов прибыли без тренера. Жук не приехал из-за того, что накануне чемпионата в советских газетах появилось несколько статей с критикой в его адрес. Роднину и Уланова на чемпионате опекала Татьяна Тарасова, а Станислав Алексеевич руководил из Москвы. Он звонил несколько раз в день, интересовался, как у них дела, давал какие-то указания. Правда, тренер разговаривал только с Алексеем, Ирину же, как младшую, к телефону не звал, только требовал, чтобы она во всем слушалась более старшего и опытного партнера.

Пара Роднина – Уланов после короткой программы была третьей. Ира сильно волновалась, ей очень не хотелось, чтобы в Гармиш-Партенкирхене случилось то, что произошло год назад в Вестеросе. О победе она и не помышляла, главное – не скатиться ниже призовых мест: «Я думала, что если случится так же, как год назад, больше кататься я не смогу. Не получится из меня спортсмен».

Ох, как же это было тяжело – сидеть в раздевалке и ждать своей очереди, да к тому же без наставника. В фигурном катании присутствие тренера рядом со спортсменами во время ответственных соревнований значит куда больше, чем во многих других видах спорта. Тренер может что-то подсказать, рассказать, внести коррективы в зависимости от состояния льда и выступления соперников, если нужно, успокоить или, наоборот, слегка подстегнуть, взбодрить подопечных. Это особенно важно для молодых и неопытных фигуристов, как раз для таких, какими были тогда Роднина и Уланов. Они жутко волновались, давил груз ответственности за результат, за судьбу тренера, который в тот момент подвергся опале, за честь страны, в конце концов. А с другой стороны, хотелось всем доказать правильность выбранного пути, способность бороться на равных с сильными соперниками. В те годы, как говорила Ирина Константиновна, «не модно было быть Родниной, модно было быть Белоусовой». Но Жук еще до чемпионата сказал ей: «Ты такая, какая есть, и такой тебя надо воспринимать. Если ты выйдешь на площадку и сделаешь все лучше всех, играючи, и всех поразишь, то какая ты ни есть на самом деле – маленькая, неэффектная, – ты будешь лучше всех».