Федор Раззаков - Богини советского кино

Марина Великолепная (Марина Неелова)

Марина Неелова родилась в Ленинграде 8 января 1947 года. Ее родители были людьми творчески одаренными (отец прекрасно рисовал) и мечтали, чтобы их дочь посвятила себя искусству. Уже с четырех лет мама стала водить Марину в Кировский театр оперы и балета, и за год они пересмотрели все спектакли по нескольку раз. После этого мечтой Марины на долгие годы стал балет. Однако в старших классах она всерьез увлеклась театром. Но еще раньше, в пять лет, с ней произошел знаменательный случай.

Как-то они шли с мамой по улице и остановились у киоска «Союзпечати». Там Марина обратила внимание на открытку с изображением знаменитого актера советского кино и театра Василия Меркурьева. Девочка попросила маму купить ей ее, хотя таким распространенным в те годы хобби, как коллекционирование открыток любимых артистов, никогда не страдала. Просьба девочки была удовлетворена. По словам Нееловой: «Я шла с мамой за руку по Васильевскому острову и тайком, чтобы не заметили прохожие, прижимала к груди и даже целовала фотографию Меркурьева…»

С тех пор именно он станет одним из самых любимых актеров Нееловой. Меркурьев необходим был Нееловой как эталон актерского мастерства, та самая вершина, к которой надо стремиться.

Самое удивительное, но когда в 1964 году Неелова закончила школу и поступила на актерский факультет Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии, она попала в мастерскую, которой руководили Василий Меркурьев и его супруга Ирина Мейерхольд.

Вспоминает М. Неелова: «Меня приняли в институт кандидатом, то есть я не была зачислена на курс до конца первого семестра, и в зависимости от того, как сдам первый экзамен по мастерству, я буду принята или отчислена. „Что такое быть кандидатом?“ — этот вопрос я задавала всем, кому можно, и получала ответ: „Это когда нет индивидуальных занятий с мастером“. Получается, что Меркурьев со всеми будет заниматься, а со мной нет? Эта мысль сводила меня с ума несколько дней. „Как же я тогда покажу ему все, на что я способна? Когда? Он ведь может меня даже и не узнать и не заметить самого экзамена?“ Был единственный выход: обратить на себя каким-то образом его внимание.

Еще до экзаменов я слышала, что есть такие занятия, на которых студенты делают этюды с воображаемыми предметами, а поскольку я тщательно готовилась к поступлению именно в этот институт, то довела эту технику буквально до абсурда, часами вышивая, пришивая, нанизывая что-то на что-то, то есть делая с воображаемыми предметами то, чего никогда не делала с существующими. И вот первый самостоятельный этюд. Я играла рыболова. Запутываясь в воображаемых снастях, цепляясь за воображаемый крючок, я, короче говоря, использовала все комедийные штампы, годящиеся к этому случаю. Мне казалось, что я все делаю замечательно, тем более что меня подбадривал смех Меркурьева и педагога Ирины Всеволодовны Мейерхольд.

После этюдов, как всегда, — разбор. Доходит очередь до меня. Камня на камне не оставил! Но внимание на себя я все-таки обратила. Позже, несмотря на то, что мне не положены „индивидуальные занятия с мастером“, Василий Васильевич занимался со мной, как со всеми, тратил на меня то же время, что и на всех, а иногда и немножко больше. Он всегда хотел, чтобя я сегодня была лучше, чем в прошлый раз. Он хотел, чтобы я лучше всех играла, лучше, чем могу, сдала экзамены. Он подогревал мое творческое самолюбие, верил в меня. И я хотела быть лучше, хотела, чтобы он верил не зря. Этим он научил меня не лениться, не быть довольной собой, своими маленькими удачами».

Еще в институте о ней сложилось мнение, что характер у нее скверный. «У нее, Маргариты Тереховой и еще у пары-тройки студентов», — говорили сплетники в коридорах института. Однако Василий Васильевич Меркурьев, который никогда не отрицал этого мнения, все же относил Неелову в число самых одаренных своих учениц. Сама же Неелова на этот счет высказывалась коротко: «Просто у меня есть характер, и не нужно говорить, что это плохо».

«Крестной мамой» Нееловой в большом кинематографе суждено было стать режиссеру Надежде Кошеверовой. В 1968 года та пригласила Неелову в свой фильм «Старая, старая сказка». Причем сразу на две главные роли — дочь трактирщицы и Принцессы. На эти роли пробовались сразу несколько известных актрис, однако режиссер остановила свой выбор именно на дебютантке Нееловой. Вот как об этом вспоминает сама актриса:

«Прекрасно помню первый съемочный день. Я испытывала страх, который испытывает, наверное, каждый нормальный человек перед первым шагом на сцену, перед вторым, перед десятым и каким угодно, сколько бы ты ни работал. От страха я почувствовала полную раскованность. Я тогда всех насмешила своим отчаянием. Кошеверова, нежный, чуткий человек, нашла в этом что-то и утвердила меня на роль, хотя все категорически высказывались против: „Кого угодно, только не эту“. Многие потом спрашивали меня, действительно ли я впервые снимаюсь, потому что оператор был удивлен моей наглостью, которая на самом деле была моим способом самозащиты…»

Несомненно, что в этом утверждении на роль большое значение играла интуиция режиссера, разглядевшего в дебютантке яркий талант. Однако и влияние звезд отрицать не стоит — родственность знаков режиссера и актрисы говорит именно об этом. Именно поэтому та встреча не станет последней: в своем следующем фильме «Тень» Кошеверова снова снимет Неелову в главной роли. Впрочем, не будем забегать вперед и вернемся в конец 60-х.

Из всего курса Неелова оказалась единственной студенткой, кто уже на втором году обучения удостоился приглашения в кино на главную роль. Естественно, у нее сразу же появились завистники. Впрочем, вполне вероятно, что она сама в этом виновата — был момент, когда она задрала нос. И даже ее педагог Ирина Всеволодовна Мейерхольд обвинила Неелову в звездной болезни. На этой почве студенты курса даже объявили Марине бойкот и в течение нескольких дней с ней не разговаривали. Но затем это досадное недоразумение рассосалась само собой. Хотя факт остается фактом: из всего курса только Нееловой удасться сделать звездную карьеру в искусстве, несмотря на то, что у нее одной в дипломе по актерскому мастерству «сияла» четверка.

Съемки в «Старой, старой сказке» запомнились Нееловой не только с хорошей стороны. В разгар работы в ее семье случилось несчастье — умер отец. И когда в 1969 году Марина закончила ЛГИТМиК, она вместе со всем курсом должна была отправиться по распределению в Волгоградский ТЮЗ. Но она предпочла остаться в Ленинграде, чтобы не оставлять свою маму одну. Нашлась ей и работа: по совету своей «крестной мамы» в кинематографе — Надежды Кошеверовой — Неелова поступила в штат Театра-студии киноактера при «Ленфильме». Однако после работы у Кошеверовой сниматься ее больше никто не приглашал, и она некоторое время сидела без работы. По ее же словам: