Владимир Дайнес - Жуков

Точку в этой истории ставит сам Жуков. В беседе с военным историком В.А.Анфиловым он заметил: „Хорошо, что Сталин не согласился с нами. Иначе мы получили бы нечто, подобное Харькову в 1942 году“. Из этого самокритичного высказывания можно сделать вывод, что, выдвигая в целом здравую идею упреждающего удара, Жуков, во-первых, не представлял в полной мере высочайшую степень готовности германских войск к войне против СССР, а во-вторых, не ожидал, что война будет развернута столь внезапно.

В конце мая состоялось расширенное заседание Политбюро ЦК ВКП(б), на котором было обсуждено состояние подготовки страны к обороне. Доклад по этому вопросу было поручено сделать Жукову. Его выступление позволяет представить полную картину состояния дел в Вооруженных Силах за три с небольшим недели до начала войны.

Прежде всего он подчеркнул неотложность проведения в стране всеобщей мобилизации, обосновав это тревожными цифрами: из 170 дивизий и 2 бригад в приграничных округах 19 дивизий имеют численность 5–6 тысяч человек (штат военного времени — 14,5 тысячи), 7 кавалерийских дивизий — в среднем по 6 тысяч, 144 дивизии насчитывают по 8–9 тысяч человек. Во внутренних округах большинство дивизий содержится по сокращенным штатам, многие же стрелковые дивизии только начали формироваться.

Крайне медленными темпами идет вооружение войск танками „КВ“ и Т-34 — они стали поступать только со второй половины 1940 года в основном в бронетанковые училища и в войска приграничных округов. При этом некоторыми танковыми заводами не выполняются планы.

Прекрасно понимая, какие силы в современной войне выполняют главную ударную роль, Жуков заострил внимание на проблеме механизированных соединений: из 20 намеченных к формированию корпусов пока создано всего 9. Для полного укомплектования новых механизированных корпусов требуется 16,6 тысячи танков только новых типов, а всего — около 32 тысяч танков. Однако пришлось констатировать: такого количества машин в течение одного года просто неоткуда взять. Существенно отстает и подготовка кадров для механизированных соединений.

Укомплектована, в основном до штатных норм, войсковая артиллерия приграничных округов, одновременно ведется формирование 27 артиллерийских полков и 10 артиллерийских противотанковых бригад резерва Главного командования. В то же время „Главное артиллерийское управление недооценивает такое мощное реактивное оружие, как БМ-13 („Катюши“). Необходимо, товарищ Сталин, немедленно принять решение об их срочном серийном производстве. Нужно сделать все возможное, чтобы войска как можно скорее получили это грозное оружие. В существенном ускорении нуждается производство 82-мм и 120-мм минометов. Пока что они поступают в части явно в недостаточном количестве“. В докладе подчеркивалось, что наиболее остро стоит вопрос об обеспечении воинских частей артиллерийскими снарядами и минами, в первую очередь для новейших артиллерийских систем.

В войсках наблюдалась огромная нехватка современных средств связи, фактически отсутствовали мобилизационные и неприкосновенные запасы имущества связи. К примеру, войска Западного Особого военного округа были обеспечены радиостанциями только на 27 процентов, Киевского Особого — на 30, Прибалтийского Особого — на 52. „Необходимы срочные меры, — подчеркивал Георгий Константинович, — чтобы, пока еще не поздно, привести телефонно-телеграфную сеть, радио- и радиотрансляционную сеть в надлежащий порядок. Без хорошо налаженной связи вооруженные силы успешно воевать не смогут“.

Важнейшая проблема — строительство укрепленных рубежей вдоль государственной границы, состояние шоссейных и грунтовых дорог, железнодорожных линий. К концу мая 1941 года на западной границе построено 2500 железобетонных сооружений, из коих 1000 вооружены УРовской артиллерией, а остальные 1500 — только пулеметами. „Строительство укрепленных районов не завершено, и с этой стороны новая граница крайне уязвима, — заявил Жуков. — В связи с этим считаю своим долгом заявить, что предпринятое по предложениям товарищей Кулика, Шапошникова и Жданова разоружение укрепленных районов на старой нашей границе явно ошибочно. Они еще могут пригодиться“.

Здесь Сталин прервал Жукова: „Вы что же, считаете, что мы будем отступать до старой границы?“ А Ворошилов добавил: „Товарищ Жуков здесь явно переоценивает будущего противника и недооценивает наши силы“. На что Жуков ответил: „На войне все бывает, товарищ Сталин. Я же привык всегда готовиться к худшему. Тогда не бывает неожиданностей. Что же касается замечания товарища Ворошилова, то его недооценка противника уже однажды дорого обошлась нашим вооруженным силам во время финской кампании“.

Сталин обещал подумать над тем, стоит ли разоружать старые укрепленные районы, чтобы снятым с них вооружением оснастить укрепленные районы на новой границе. Вспоминая об этом уже после войны, Жуков писал: „Но тут случился казус, разоружить-то до начала войны часть УРов успели, а вот поставить это вооружение на новых УРах уже не хватило времени“.

Особую озабоченность вызывала боеготовность Военно-Воздушных Сил. С 1 января 1939 года по конец мая 1941 года авиационная промышленность выпустила 17 745 боевых самолетов, из них 3719 —новых типов. Однако примерно 75–80 процентов общего числа машин по своим летно-техническим данным уступают однотипным немецким самолетам. Новыми самолетами оснащено всего около 21 процента авиационных частей. Одновременно начато формирование 25 новых авиационных дивизий, а также 5 воздушно-десантных корпусов, для которых не хватает боевой техники. „В целом, наши военно-воздушные силы находятся в стадии реорганизации, перехода на новую материальную часть и переучивания летно-технического состава. Через год-полтора наша авиация может предстать в совершенно обновленном, мощном, боевом виде“.

Отметив недостаточную оснащенность войск противовоздушной обороны, Жуков охарактеризовал состояние Военно-Морского Флота: в его составе к концу мая 1941 года имелось более 600 боевых кораблей, в том числе 3 линкора, 7 крейсеров, 49 эсминцев, 218 подводных лодок, а также 2529 самолетов. Личный состав подготовлен хорошо, командующие флотами, флотилиями и их штабы готовы к боевым операциям. Среди недостатков главным является отсутствие должного внимания к береговой и противовоздушной обороне, минно-торпедному вооружению.

Здесь следует заметить, что взаимоотношения Жукова и руководства Военно-Морского Флота не складывались. „Наши отношения с первых встреч нельзя было назвать плохими (к этому не было оснований), — вспоминал Адмирал Флота Советского Союза Н.Г.Кузнецов, — но в то же время они не стали такими служебно-дружескими, какими мне хотелось бы иметь для пользы более тесного взаимодействия двух военачальников. Не берусь утверждать, откуда и кем были навеяны Жукову прохладные отношения к флоту и нежелание вникнуть более глубоко в наши морские дела. Ведь он, бесспорно, считал ГШ (Генеральный штаб. — В.Д.) высшим оперативным органом всех Вооруженных Сил, что понимали моряки. Мне думается, в то время сравнительно еще малочисленный по составу флот (пока не реализована большая программа) не вызывал особого интереса у Сталина на случай скорой войны, и это, видимо, слышал и знал Жуков… Однако главное, что формировало мнение Жукова о флоте, мне думается, было его незнание кораблей и специфики флота. Мои попытки ближе познакомить Жукова с флотскими делами и тем самым вызвать у него интерес к этому виду Вооруженных Сил не увенчались успехом. Не получилось это и у И.С.Исакова (начальник Главного морского штаба. — В.Д.)“. А вот что по этому поводу говорил сам Жуков: „Я уже не помню, то ли у названных товарищей со мной „ничего не вышло“, то ли у меня с ними „ничего не получилось“, — это не имеет ровным счетом никакого значения. Но в целях исторической достоверности я должен сказать, что вообще на обсуждение флотских вопросов у И.В.Сталина ни нарком обороны С. К. Тимошенко, ни начальник Генерального штаба не приглашались“.