Николай Долгополов - Вартанян

Мои родители знали об истинной работе Геворка Андреевича с супругой, о чем можно было догадаться по некоторым их разговорам. Но мы понимали, что это закрытая тема, и никогда не позволяли себе лишних вопросов, хотя и видели особую доверительность отношений папы с дядей Жорой.

Воспоминаний очень много, все перед глазами, как кадры из фильма: всегда подтянутый, элегантный дядя Жора, от внимания которого ничего не ускользало, ни один нюанс твоего настроения. Необыкновенно чуткий, он всегда старался поддержать тебя добрым словом, комплиментом, умел с юмором разряжать любую напряженную ситуацию.

Поразительны были его взаимоотношения с женой. За всю свою жизнь, а мне самой уже немало лет, я не встречала более гармоничной, дружной, преданной друг другу и любящей пары. Они были эталоном для всех и как супруги, и как друзья: такие же преданные, умеющие всех сплачивать, готовые прийти на помощь, а еще — умеющие от души веселиться в кругу своих друзей.

Однажды у нас дома тетя Гоар предложила встретить Новый год в дружеском кругу в ресторане. Это была вторая половина 1960-х, и в Ереване подобные банкеты еще не были приняты. Мой папа подхватил идею, и они вчетвером тут же начали писать списки приглашенных и создавать сценарий новогоднего вечера. Конечно, потом список разросся до более чем ста человек, папа подготовил замечательные сюрпризы, и прекрасный новогодний банкет стал с этих пор традиционным в Ереване, а быть его участником считалось очень престижным.

Расскажу о некоторых деталях подготовки к этому вечеру. Тетя Гоар имела много вечерних платьев, но беспокоилась, что в Ереване пока не принято носить такие наряды. Папа мой, лежа в постели дома с приступом радикулита, решил принять участие в этой подготовке, не теряя чувства юмора, даже будучи больным. Он попросил тетю Гоар принести к нам все эти вечерние платья, что она и сделала, после чего началось необыкновенное дефиле. Тетя Гоар по очереди примеряла свои платья и представала перед папиным взором, который давал уникальные советы и заставлял ее заново надевать то или иное платье. В итоге было решено надеть на Новый год одно очень нарядное платье, правда, прикрыв большое декольте на спине бантом, дабы не смущать традиционную армянскую публику невиданным ранее европейским шиком.

Всё это сопровождалось таким весельем, тетя Гоар была так хороша в своих нарядах, что этот день запечатлелся в памяти как одно из лучших воспоминаний нашего детства.

Что касается европейского лоска супругов Вартанян, то в связи с этим припоминается другой случай.

Мой папа был племянником Арама Хачатуряна, и нашу семью связывали с Арамом Ильичом не только родственные, но и самые теплые дружеские отношения. Арам Ильич, познакомившись с Геворком Андреевичем и Гоар Левоновной, проникся к ним большой симпатией и уважением.

Однажды, будучи в отпуске в Москве, тетя Гоар и дядя Жора пригласили нас к себе домой на обед вместе с Арамом Ильичом. Мы прекрасно провели время, гостеприимство было всегда одной из самых отличительных черт семьи Вартанян.

За оживленной, содержательной беседой время летело быстро — этим людям было что рассказать!

Неожиданно позвонил Карен, сын Арама Ильича, которому пришлось подъехать за ключами от дома. Он побыл очень недолго, буквально считаные минуты, а Вартанянов он видел впервые в жизни. Поздно вечером он позвонил мне в гостиницу и спросил: «Кто эти люди? Они были необычные, какие-то "западные"…»

Карен, побывавший с отцом на всех континентах, повидавший много всемирно известных людей, венценосных особ, влиятельнейших представителей западной элиты, не мог не заметить и не оценить тот действительно европейский лоск, тот особый человеческий шарм, который всегда отличал этих замечательных, этих удивительных, этих героических людей — Геворка Андреевича и Гоар Левоновну Вартанян, о которых еще многое предстоит узнать грядущим поколениям и которые навсегда останутся самым ярким и светлым примером безграничной Любви к Родине, самой большой Любви, которая только может быть в этом мире между мужчиной и женщиной.

Оглядываясь сейчас на свою жизнь, я понимаю, как многому нас научили, как много света в нашей жизни давали нам бесконечно любимые, дорогие дядя Жора и тетя Гоар. 

Нина Ильинична Кеворкова, кандидат филологических наук, директор Института медиа и рекламы Российско-Армянского (Славянского) университета

С Георгием Андреевичем, для меня дядей Жорой, связано множество ярких воспоминаний, начиная с самого детства. Георгий Андреевич и Гоар Левоновна являются крестными родителями моей мамы, родными и близкими нашей семье. Еще с детства приходилось слышать и читать о множестве героических поступков, о роде их деятельности, тогда еще не совсем мне понятной в силу возраста, но заслуживающей моего детского восхищения.

Мне было лет двенадцать, когда дядя Жора и тетя Гоар пригласили меня с Маргаритой, их племянницей, провести лето в Москве, в их доме. Никогда не забуду это лето… Люди с такой героической и трудной профессией оказались простыми, необычайно интересными, легкими и добрыми.

Особо запечатлелись наши вечера, когда мы играли в карты с большим интересом и азартом. Я и дядя Жора почти всегда были в паре и всегда старались обыграть тетю Гоар и Маргариту. Иногда даже приходилось мухлевать. Никогда не забуду, как дядя Жора искренне радовался каждому выигрышу.

В этот же период проходил чемпионат то ли мира, то ли Европы по футболу. Дядя Жора и тетя Гоар превратили нас в истинных болельщиков, так как мы все вместе с большим интересом следили за каждой игрой.

И еще, если дядя Жора и тетя Гоар хотели о чем-то поговорить так, чтобы мы не понимали, говорили на персидском. Мы всячески пытались понять, о чем же они говорят, прислушиваясь к каждому слову, но все равно ничего не понимали.

Но больше всего запечатлелся в памяти один из вечеров, который, думаю, ни я, ни Маргарита никогда не забудем. Мы вышли из дома и на метро поехали в парк кататься на роликах. Получилось так, что мы очень задержались и пришли домой затемно. По дороге домой дрожали от страха, так как понимали, что тетя Гоар и дядя Жора переволновались и будут нас ругать. Дверь открыл нам дядя Жора, не проронив ни слова… Этим молчанием было сказано намного больше, чем словами… Так мог поступить только по-настоящему сильный и мудрый человек. От этого нам стало еще больше стыдно.

Никогда не забуду, как мы, будучи очень голодными, заперлись в своей комнате и были готовы провалиться сквозь землю.

Больше месяца, проведенные в доме дяди Жоры и тети Го-ар, дали мне неописуемо много. Дали возможность увидеть и понять, каким должен быть настоящий сильный мужчина и одновременно безгранично любящий, внимательный и трепетный человек. Увидеть, как выглядят настоящая любовь и взаимопонимание и какими добрыми и легкими могут быть люди, занимающиеся таким нелегким и опасным делом.