Стив Деннис - Бритни: Изнанка мечты

Все татуировки для Бритни что-то значат, в своё время она видела смысл в каждой из них. Но её приоритеты и смысл жизни резко изменятся, когда появятся два её «уси-пусечки»: Шон-Престон, рождённый 15 сентября 2005 года, и Джеймс-Джейден, на год позже, 12 сентября 2006 года. С их появлением эксперименты с Каббалой прекратятся, Бритни объявит, что больше не изучает Зогар, потому что у неё новая вера – её дети, и она хочет отдаться материнству.

Пожалуй, лучше всего о своём месте в жизни написала сама Бритни, за две недели до того, как узнала, что ждёт Шона-Престона. Тогда она в соавторстве написала песню «Someday (I Will Understand)», показавшую, что она возвращается к тому Богу, кому молилась в детстве: она спрашивает, что он уготовал ей впереди.

В своём первом чёрно-белом клипе Бритни снималась уже на большом сроке, в элегантной ночной рубашке до пят, заботливо поглаживая «пузико». Текст раскрывает такие творческие глубины, о которых в Бритни никто не подозревал. В песне молодая женщина заявляет миру, что, вступая в пору материнства, она не оставляет поиски ответов на вопросы жизни, что ей страшно, тревожно, и нужно наставление. Обращаясь к Богу, она хочет знать, что кто-то бережёт её.

Она сомневается в том, что слава – её судьба, как делала с 2000 года. И дальше речь идёт о ребёнке, который, надеется она, должен принести ответ: «Однажды я пойму… божественный замысел… и что он сделал со мной… но может быть… однажды я переведу дух… и наконец увижу его… увижу в своём ребёнке…» Бритни утверждала, что музыка – «отражение» того, что творится с ней.

И в этой песне она наконец рассказала о том, что ощущает себя безвольной жертвой собственной мечты, что она просит о помощи, пока не родились дети. И её текст, и те, кто её знает, говорят нам: она вкладывает в детей надежду на то, что они станут для неё ключом к самопознанию; что дети даруют ей спасение так же, как она сама несла его Линни. И вот Шон-Престон и Джейден-Джеймс с рождения стали тем же, чем в своё время их мать – надеждой среди безнадёжности.

На автостраде Пасифик Коуст в Малибу по пути на север есть съезд на частную дорогу, ведущую к анклаву под названием Сьерра-Ритрит, обитатели которого спрятались в горах Санта-Моники. Это место, где в старомодном монастыре каждую неделю проходят церковные собрания, семья Федерлайна назвала домом.

Дом, как всегда у Бритни, построен в испанском стиле, двухэтажный особняк с восемью спальнями и большим бассейном, на участке почти в два акра земли. Бритни называла его своим убежищем. Когда отец впервые приехал к ней в гости, он всех повеселил: ходил и таращился, не в силах поверить в такие размеры, сравнивал его с курортом. Зато он заметил то «сельское ощущение», которое всегда стремилась воссоздать Бритни: обеденные и кофейные столики из старого дерева, настольные лампы с хрустальными висюльками. Естественно, повсюду ароматические свечи.

В кухне всегда витали «сельские вибрации», она развешивала большие пейзажи, напоминающие ей о пространствах и полях родины, а ещё со стены смотрела голова оленя. Её материнскую гордость ласкали профессиональные портреты её с детьми. Она даже поставила в бескрайнем дворе батут, напоминающий ей о собственном детстве в Кентвуде.

– Она называла дом своим убежищем, потому что, мне кажется, замужем за Кевином она обрела подобие контроля, – говорит источник, близкий к Бритни. – Вокруг была семья, она чувствовала себя защищённой. Когда не было гостей, никто не вторгался в её пространство, ей было лучше всего. Она любила украшать жильё и всякие другие домашние заботы; есть чем заняться.

Бритни временами любила водить людей по отремонтированным комнатам, хоть они и стояли пустыми. Но у себя в воображении она уже всё придумала и расставила, и от возбуждения иной раз забегала вперёд паровоза. По крайней мере, это самое мягкое толкование.

В ходе ремонта они сделали важное дело: оборудовали студию прямо в доме. Как успела показать Бритни песней «Someday (I Will Understand)», она хотела участвовать в написании текстов, из простой исполнительницы превратиться в автора.

Сбежав от постановок, спектаклей и имиджевых вопросов, она хотела раскрыть глубины своей творческой натуры. Это видно по тому, что она приложила руку к восьми песням своего четвёртого, самого разнообразного с точки зрения музыки альбома, «In The Zone». Её авторский вклад в написание текстов сложно оценить, потому что все они написаны в соавторстве.

В музыкальной индустрии достаточно предложить одну строчку, чтобы твоё имя оказалось в авторском составе, а если получится хит, то на тебя прольётся дождь щедрых отчислений. Бесспорно, в то время одним из лучших песенников в поп/рок и танцевальном жанре считалась Кара Диогуарди, ныне заседающая в жюри «Американского идола». Спроси любого в индустрии, с кем бы они хотели сотрудничать, каждый назовёт Кару вкупе с Линдой Перри.

Вот где зарыто богатство. Уравнение банально: если тебе принадлежат права, и песня становится хитом, ты станешь очень богат, причём очень быстро. Здесь кроется ещё одна важная причина, почему Бритни хотела участвовать в написании песен.

Тот же денежный вопрос разбудил спящие амбиции Кевина, и он захотел стать певцом, а не танцором из подтанцовки. Не в силах быть главным кормильцем в доме, он стремился доказать миру, что не живёт за счёт Бритни, а и сам не обделён талантом. Ему не нравилось жить в тени Бритни и казаться иждивенцем.

Поначалу Бритни искренне поддержала его. В 2006 году он выпустил два сингла, «Y’all Ain’t Ready» и «PopoZao», а потом в том же году записал альбом «Playing With Fire». Но тут его единодушно попросили вернуться к основной профессии. Горькая правда такова, что его считали балбесом, и Америка никогда бы не увидела в нём серьёзного артиста. Но попытка вырваться на сцену означала, что он попал в жернова рекламной машины, и они увели его гораздо дальше от дома, чем ожидала Бритни.

Не к этой «нормальной» жизни она стремилась. Ей нравилась как раз незаметность Кевина. Но он захотел стать известным, погнался за звёздами, обещанными музыкальной индустрией. Бритни желала видеть дома отца и мужа. А его поманили к себе огни софитов.

В его отсутствие на неё навалилось ощущение ненадёжности, как с Джастином. Она сразу вспомнила отца, которого тоже в детстве не было дома. Тут же в ней разгорелась ревность, она почувствовала себя брошенной. Проблема усугублялась тем, что взгляды камер неотступно следили за ней, за развитием её материнства. Вскоре она поймёт, что её способности и заслуги как матери – очередное представление, достойное внимания публики.

Бритни, как любая мать, родившая первенца, переживала, боялась ответственности, спрашивала себя, готова ли она эмоционально, и в то же время продолжала бороться с собой. Она, как все, училась на своих ошибках, но, в отличие от других, при этом ей в лицо смотрели ряды объективов. Самый милый зверёк в зоопарке родил детёныша, и журналисты прижались носом к стеклу, подглядывая, как она будет с ним обращаться.