Константин Ковалев-Случевский - Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

Хорошо известно, что Андрей Рублев расписал также соборы Звенигорода и создал к ним иконостасы, включая знаменитый Звенигородский чин со Спасом. А когда же это происходило? И почему так мало об этом упоминается в летописных документах?

Думаю, что читатель понимает, к чему мы клоним. Да, Звенигородский период жизни Рублева весьма загадочен. Память о мятежном князе Юрии Звенигородском, как мы помним, уничтожалась (подробнее об этом далее в книге), а значит, уходила в небытие и вся информация о тех, кто так или иначе мог быть с ним связан, пусть даже временно.

А мы попробуем восстановить историческую картину с помощью последних, самых интересных выводов известных исследователей творчества Андрея Рублева, а также историков, искусствоведов, архитекторов, археологов и даже богословов. И картина эта оказывается поразительной.

В окончательной редакции Жития Андрея Рублева нынешнего времени мы читаем следующее: «Услышал князь Юрий Звенигородский об иконах Андреева письма и восхотел у себя в Звенигороде собор Святого Успения украсить благодатными образами. И пришел преподобный Андрей, сей чудный смиренный старец, и поклонился князю, и, по благословению святого Саввы игумена, написал Деисус для соборной церкви и другие многие иконы. И в сем Деисусе красоту совершенную явил в образе Спасове и иных. Таковых же образов не бывало до того времени».

Иногда считается, что соборы в Звенигороде Андрей Рублев мог расписать в начале 1400-х годов, и даже в 1410-х. Это мнение строится на том, что они были построены в 1400—1407 годах, и не ранее. А даты строительства предположительно берутся в связи с окончанием Булгарского похода князя Юрия, то есть почему-то после 1399 года, когда, собственно, у князя для этого появились средства.

Но мы-то уже знаем, что этот поход состоялся в 1395 году. Не дает ли нам это утверждение возможность совершенно по-другому взглянуть и на работу Андрея Рублева в Звенигороде? Конечно да!

Мы замечаем в этом случае не просто некоторые иные даты или иную вероятность происходивших событий, но и большой, плодотворный период в жизни иконописца, который можно теперь совершенно определенно называть «звенигородским».

Если ранее говорилось лишь о «приглашении» Рублева в удел князя Юрия, лишь о его возможном «участии» в росписях, то теперь становится ясным, что на самом деле это было не просто приглашение, а важная и весьма продолжительная часть его жизни, ранняя в его творчестве, и, возможно, сформировавшая инока как личность, а также повлиявшая на всю его дальнейшую деятельность.

Вольно или невольно, преподобный Андрей Рублев принял участие в осуществлении идеи Звенигородской Руси. Князь Юрий и старец Савва привлекали для строительства и благоустроения лучших людей своего времени, от булгарских мастеров до новых зодчих. То, что они заметили еще не совсем признанного Андрея Рублева и помогли ему раскрыться, в полном смысле этого слова — еще раз подтверждает учительский ум, прозорливость и даже простую жизненную мудрость настоятеля монастыря на Сторожи, а заодно и государственный потенциал правителя Звенигорода.

Спорить о том — Рублев ли писал фрески и иконостасы в Звенигороде или нет — бессмысленно уже хотя бы потому, что еще до появления искусствоведов Нового времени, поддерживающих диспут, в XVIII веке существовали приходно-расходные книги Саввино-Сторожевского монастыря, в записях которых мы находим следующее: «Куплено к деланию иконостаса Рублева клею пуд…» Без всяких споров тогда было ясно, что поновляемый иконостас (для этого, видимо, и был нужен клей) всеми признавался как «рублевский».

Еще в 1918 году в Звенигороде работал «Реставрационный Подотдел Всероссийской Коллегии по делам Музеев и охране памятников искусства и старины». Исследовали и фрески. Их отнесли к рубежу XIV—XV столетий и к школе Андрея Рублева и Даниила Черного.

Считается, что знаменитая икона Андрея Рублева с изображением Троицы была вдохновлена Сергием Радонежским. Предполагается также, что иконописец мог знать его лично. И еще потому, что написана она была для Троицкого храма в Сергиевом монастыре, где покоились мощи преподобного. Иногда также приоритет благословения на написание иконы отдается даже митрополиту Киприану или игумену Троицы Никону Радонежскому. То есть именно они определили иноку Андрею писать Живоначальную Троицу. Но давайте внимательнее отнесемся к историческим фактам.

«Троица» была написана после 1422 года. А Сергий Радонежский скончался в 1392-м. Не смущает ли временное «расстояние» более чем в 30 лет? Митрополит Киприан ушел из жизни в 1406 году. Разница в 16 лет. Что-то уж больно долго собирался писать икону Андрей Рублев. А может быть — влияние здесь было совсем другое?

Как известно, без благословения Саввы Сторожевского на строительство и роспись звенигородских храмов ничего не происходило (что подтверждает уже приведенная нами цитата из Жития Андрея Рублева — «и, по благословению святого Саввы игумена, написал Деисус для соборной церкви и другие многие иконы»). Можно не сомневаться, что игуменом Сторожевского монастыря было задумано и заранее благословлено строительство каменного Троицкого храма в Сергиевом монастыре, где он был когда-то настоятелем и где прошла большая часть всей его сознательной жизни (можно даже сказать — почти вся его сознательная жизнь).

Само же строительство было осуществлено духовным сыном старца Саввы — князем Юрием Звенигородским, уже после кончины преподобного. Именно в это время появляется икона Андрея Рублева. Однако написал он ее только что или гораздо ранее — сказать теперь невозможно. Но он приложил свои усилия к осуществлению замысла, скорее всего, именно Саввы Сторожевского.

Вряд ли кто-нибудь однозначно сегодня подтвердит это. Но не сказать об этом — просто нельзя. Как нельзя не заметить, что, возможно, и концептуальное влияние в создании иконы «Троица» на Андрея Рублева оказал именно преподобный Савва Сторожевский, который в гораздо большей степени — внутренне, духовно, на основе исихастских традиций — был последователем Сергия Радонежского. Он-то хорошо знал — что такое будущее разделение и конфликты между братьями-князьями. То есть старец был в большей степени погружен в идею Единения, о которой словно бы напоминает икона «Троица». Не сказать об этом — будет несправедливо по отношению к Звенигородскому чудотворцу и к исполнителю его идей — князю Юрию.

Еще при жизни преподобного Саввы Андрей Рублев создает Звенигородский чин и знаменитый лик «Спаса Звенигородского». «Фигуры Звенигородского чина покоряют редким сочетанием изящества и силы, мягкости и твердости, но больше всего своей безграничной добротой», — писал М. В. Алпатов.