Джей - О Милтоне Эриксоне

Э.: Кстати, вы сейчас здесь одна? Кого-нибудь еще видите?

Субъект № 2: Нет. Сейчас не вижу.

Э.: Только меня?

Субъект № 2: Да.

Э.: И этого достаточно?

Субъект № 2: Сейчас да.

Э.: Сейчас да. А сейчас закройте глаза, сделайте глубокий вдох и проснитесь, полностью проснитесь. Полностью.

Субъект № 2: Как же я могу проснуться полностью, если не могу опустить руку?

Э.: Как же вы можете проснуться полностью, если не можете опустить руку? Знаете, ваша рука — это часть вас целиком. (Ее рука падает на колено.)

Хейли: Вы ожидали, что ее рука останется в воздухе?

Эриксон: Но ведь у нее уже был опыт обнаружения, что мож­но проснуться с поднятой рукой. И это результат “похмелья” после внушения. Необходимость уделять внимание каждой ме­лочи в поведении пациента. В данном случае с моей стороны не было ничего преднамеренного. Она сама продемонстрирова­ла, как важно все учитывать. И неспособность людей понять, что “целиком” включает в себя и руки, и ноги. Расскажу вам шутку. “Я придерживаюсь вашей диеты, но все никак не поху­дею. Сначала я ем завтрак, а затем — то, что вы мне прописа­ли есть на завтрак”. Иными словами, они едят все как обычно плюс диета. (Смех). И это происходит очень часто. Это еще не самое смешное, что может случиться. Хорошо мойте правую ногу. Через две недели вы снова осматриваете этого пациента и обнаруживаете, что должны были сказать ему, что остальное тело тоже можно мыть. (Смех). Он мыл только правую ногу. Это действительно смешно. Я дал время на понимание того, что “целиком” включает и руку. Но на это требуется время. Вы видите, что мышление, понимание требует времени. Даже в та­ких простых случаях.

Субъект № 2: Сейчас я думаю, что проснулась.

Э.: Сейчас вы думаете, что проснулись. Знаете, с вашей сто­роны было очень мило сотрудничать со мной. Послушайте, я не знаю, сколько там у меня осталось времени, так что не приве­дете ли ко мне следующую леди — кажется, она в розовом пла­тье? (Ассистент снимает микрофон с субъекта № 2. Она уходит со сцены, субъект № 3 садится, ей на кармашек прикрепляют микрофон.)

Эриксон: Вы заметили, с какой скоростью вскочила следую­щая? Она просто бросилась на сцену.

Э.: Вы знаете, ведь я не первый, кто говорит, что у вас очень красивые голубые глаза? Вы знаете это, правда?

Субъект № 3: Мне говорили.

Э.: И я не первый, кто сказал вам это.

Субъект № 3: Да.

Эриксон: Что смущает? Вы говорите женщине перед аудитори­ей, что у нее красивые голубые глаза. Как она себя чувствует, зная, что выставлена напоказ? “Ко мне подлизываются”. Вы здесь никакого подлизывания не увидели. Это оценили только наиболее опытные. Она уже отделила себя от аудитории. Она присоединилась ко мне. Она об этом не знает, но она уже в трансе. И я не считал, что нужно сделать что-то еще для наве­дения транса. Однако я должен был учесть и нужды недостаточ­но информированных зрителей.

Э.: Вы знаете, просто удивительно, как такие красивые голу­бые глаза трудно, ужасно трудно держать открытыми. Сделайте глубокий вдох и глубоко, крепко усните. В ортопедической хирур­гии очень важно, чтобы пациент мог удобно держать руку или ногу в неудобной позиции часами, днями. Я хочу, чтобы вы чувствова­ли, как рука стала нечувствительной и расслабленной. (Он подни­мает ее правую руку, и она остается в воздухе). Ваша рука чув­ствует себя удобно?

Субъект № 3: Очень удобно.

Э.: Очень удобно.

Эриксон: Не знаю, связано ли это с тем, что было сделано в Англии, но это вопрос неудобной позиции, усталости и меди­цинской необходимости. В Англии один ортопед использовал гипноз для проведения пересадки кожи на лодыжке. Он объяс­нил пациенту в состоянии транса важность пересадки кожи с брюшины и того, что лодыжку надо держать над животом. Практически размолотую лодыжку. И пациент лежал в таком положении более двух недель. Очень аккуратная работа. Пере­садка была необходима, но он мог держать ногу на вытяжке, как это обычно делается. Возникает вопрос: можно ли в данном случае положиться на гипноз и не использовать гипс, вытяжки и прочее и может ли гипноз сохраняться во время сна? Ведь па­циент должен находиться в таком ужасно неудобном положении две недели.

Можно делать много такого, о чем люди не знают и не ве­рят, что это можно сделать, и надо им показать, что это воз­можно. Как это назвать? Увеличьте свою правую руку и умень­шите левую. Как вы это делаете? Вы усиливаете приток крови в правую руку и задерживаете отток крови из нее, вы уменьшаете приток крови в левую руку и увеличиваете отток. И вы видите это на графике. Правая рука становится больше, а левая — меньше. Звучит смешно, и тем не менее это происходит в фи­зиологической лаборатории. Вы помещаете руку в контейнер, фиксирующий изменения в объеме руки. И удивительно, как студенты-медики стараются найти другие объяснения и очень неохотно соглашаются, что это действительно происходит. Вы заставляете их. Рука внутри. Вы говорите им, что делаете то же, что и Джо делал. И говорите с ними убедительно, в обыч­ном, бодрствующем состоянии. Затем объясняете, что знаете, что такое ощущение холода и что такое ощущение тепла. И вы можете сделать свою левую руку более холодной. Вы можете сделать свою правую руку более теплой, тем самым увеличив ее размер. Просто ждите и наблюдайте. И затем обнаружите, что это произошло с ними даже в состоянии бодрствования. Так трудно верить людям.

Я анестезировал некоторые части тела у доктора Мида, фи­зиолога. Он сказал: “Это все просто притворство, симулирова­ние анестезии”. Следующие два часа он потратил на опровер­жение существования анестезии. Два часа тяжелого труда его и профессора, который вынужден был признать: “Пожалуй, я должен еще кое-что узнать о физиологии”. После этого они на­чали рыться во всех медицинских книгах в поисках информации о локализации анестезии. С тех пор в Мичиганском университе­те многое было сделано по изучению нервной системы и анесте­зии как центральном, а не периферийном явлении.

Э.: Очень удобно. И вы не потеряли способности говорить, спо­собности разговаривать. Кстати, здесь только я и вы? (Эриксон наклоняется вперед, и его колено касается ее колен).