Пётр Мельников - Залпы с берега

Напряженно готовились и комендоры с номерными. У них шли непрестанные тренировки и учения на боевых постах. Отрабатывалась четкость работы на механизмах, умение быстро устранять различные задержки и неисправности. Широко развернулось движение за овладение одной-двумя смежными специальностями, чтобы каждый боец в случае нужды мог уверенно работать за себя и за товарища.

Особое место занимала работа с пришедшим осенью молодым пополнением. Надо сказать, что и в сорок втором году к нам на форт прибывали призванные на службу бойцы. Было их, конечно, очень немного. Да и где могли взять блокированные Ленинград и Кронштадт свежие силы? За счет призывников форт и в малой мере не мог покрыть некомплект, вызванный отправкой людей на фронты и сухопутные участки нашей обороны. Сейчас, после прорыва осады, пополнение пришло более многочисленное. И его требовалось хорошо подготовить к ответственным стрельбам - ведь молодые краснофлотцы были расписаны и на весьма важные боевые посты: в башни, в погреба, в агрегатные.

Над молодыми взяли шефство старослужащие артиллеристы. К каждому из них был прикреплен, так сказать, персональный учитель. По инициативе комсорга батареи младшего сержанта П. Ф. Гусева состоялись технические конференции на такие, например, темы: "Как лучше подготовить материальную часть к стрельбе в зимних условиях", "Причины возможных задержек замка и их устранение". Все это поднимало знания молодежи. Да и бывалые бойцы получили от этого немалую пользу.

Боевой дух красногорцев был высок, как никогда, но это вовсе не означало, что отпадала необходимость в усиленной политико-воспитательной работе. Цель ее состояла в том, чтобы духовные силы людей полностью претворить в дело: каждый должен был знать и понимать свою задачу, стремиться выполнить ее самым наилучшим образом, осознанно и грамотно. Забота об этом лежала прежде всего на Федоре Васильевиче Кирпичеве и на нашем парторге Афанасии Борисовиче Чуеве.

Одно из направлений в их деятельности состояло в том, чтобы ненависть краснофлотцев к врагу стала побудительным мотивом старательной подготовки к бою, самоотверженного поведения в нем. На батарее было много ленинградцев, семьи которых жестоко пострадали от вражеских обстрелов и лишений, принесенных блокадой. Да и никого из остальных военная беда не обошла стороной. Почти каждый потерял кого-нибудь из родных или близких.

Взять старшину комендоров Ивана Петровича Поленова. Последнее письмо от отца он получил в конце лета 1941 года. Потом его село заняли фашисты, и связь с родителями, с женой, ожидавшей ребенка, оборвалась. Лишь спустя два долгих года, минувшим летом, получил он горькую весть. Отец умер. Брата угнали в Германию на подневольные работы. Жена успела эвакуироваться в тыл, но не дожила до родов: не выдержала перенесенных потрясений. Надо ли объяснять, какое впечатление произвело на человека это известие!

Но Поленов не надломился. Еще больше времени проводил он теперь в башне, среди боевых товарищей, всего себя отдавая делу. Когда у нас шел ремонт, он своими руками отремонтировал одно из орудий. Старшина рационализировал процесс регулировки механизмов. Если раньше эта операция занимала три дня, то теперь он выполнял ее за шесть часов.

Как раз в те дни Иван Петрович получил свою первую военную награду медаль "За боевые заслуги".

Вот и старался парторг Чуев, чтобы коммунисты держались такой же линии поведения, что и Поленов, чтобы словом и делом поднимали они остальных товарищей на беззаветный ратный труд во имя Родины, во имя родного Ленинграда, во имя победы.

Другое направление в партийно-политической работе строилось на пропаганде славного боевого прошлого Красной Горки, ее революционных традиций, на призывах умножать эти традиции в предстоящих боях. Во всей этой деятельности главенствующая и руководящая роль принадлежала, естественно, политотделу сектора, возглавляемого в ту пору полковником Геннадием Никифоровичем Вишневским. Политотдел выпускал листовки такого, например, содержания:

"...Моряки Красной Горки! Немеркнущей славой овеян ваш исторический форт. Ваши отцы - революционные матросы - огнем красногорских батарей громили полчища белогвардейцев, рвавшихся к Красному Питеру. Смертоносные залпы красногорских орудий громили врага в 1939 году. В боях с немецко-фашистскими захватчиками артиллеристы Красной Горки показали, что они свято чтут и множат славные традиции своих отцов. Огнем своих пушек, грудью своей вы, доблестные воины Балтики, заслонили от врага Ленинград и остановили фашистов на этом участке фронта.

Никакой пощады фашистам!

Точнее огонь, комендоры! Докажите, что в ваших жилах течет кровь ваших отцов - героических матросов Октября. Родина верит в ваше мужество и воинское мастерстве. Ведь вы - балтийцы, вы - моряки Красной Горки! Сильнее беспощадные удары по врагу!

Смерть и только смерть гитлеровским оккупантам!

За Родину - огонь!"

Может быть, нынешнему читателю эти строки и покажутся излишне риторичными. Но тогда их эмоциональный запал сыграл свою роль. Они ложились на хорошо подготовленную почву, какую представляло собой и наше умонастроение, и весь мир наших чувств, обожженных войной.

Понятно, деятельность политотдела отнюдь не ограничивалась выпуском листовок и руководством газетой "Боевой залп", которая в те дни была заполнена материалами, призывавшими отлично подготовиться к бою и сражаться по-балтийски. Политотдельские инструкторы дневали и ночевали в дивизионах, батареях, ротах. Именно там сосредоточивалась вся работа.

Помогали они и нашему Кирпичеву. А он в свою очередь то инструктировал агитаторов, которые шли информировать бойцов об остановке или рассказывать им о традициях Красной Горки, то спорил на заседании редколлегии стенной газеты, то давал задания редакторам боевых листков.

После Нового года прошла неделя. Уже несколько дней, как вся огромная работа по подготовке к операции достигла апогея. Казалось, все, что надо сделать, сделано, и ожидание становилось нестерпимым. В то же время каждый день обостренный глаз командиров подмечал какие-нибудь недоработки, и тогда где-то в глубине сознания начинало тлеть осторожное: "Не поспешили бы, не застали б нас врасплох..." Но через какой-нибудь час жгучий огонек неуверенности захлестывала волна общего подъема: "Скорей бы! Ведь в главном мы готовы, а всех мелочей не переделаешь и до конца войны..."

В то время к нам и прибыл начальник береговой обороны ВМФ генерал-лейтенант артиллерии Иннокентий Степанович Мушнов. До тех пор мне ни разу не приходилось видеть этого генерала, но о его строгости и придирчивости я был наслышан достаточно, об этом среди старых береговиков ходило немало легенд.