Леонид Кузнецов - Стопроцентный американец (Исторический портрет генерала Макартура)

"Одним из результатов второй мировой войны,- пишет американский исследователь Рональд Левин,- является превращение генерала Макартура фактически в императора Японии".

Получив назначение на пост командующего оккупационными войсками, Д. Макартур отправился в Японию в первом эшелоне американских войск. Летел он через Окинаву. Ему хотелось первым ступить на землю побежденного противника. Он даже подвергал себя известной опасности, потому что не все в Японии (самураи, камикадзе, например) собирались выполнять приказ сложить оружие. Многие оправдывали желание дать бой американцам на собственной земле слухами о том, что не император объявил о капитуляции, что его голос подменили. Однако Д. Макартура это не остановило. Он понимал: если кто-то и говорил голосом императора, то сообщение о разгроме Квантунской армии никто не мог придумать. Даже самые отчаянные головы поняли - война проиграна.

Войдя в первый раз в здание посольства США в Токио (после капитуляции Японии), Д. Макартур остановился перед портретом Вашингтона. Он вытянулся по-вест-пойнтски, отдал, как учила мать, честь и громко, чтобы слышали все, сказал: "Генерал, на это ушло много времени, но мы наконец сделали это".

Император при дворе "Американского кесаря"

Назначение на пост главнокомандующего вооруженными силами союзников Д. Макартур приравнивал к избранию президентом (пусть не США, но ведь Япония тоже держава). Иллюзию поддерживал обрушившийся на него поток наград, поздравлений, восторженных писем и телеграмм. Изо всех сил старались филиппинские друзья генерала. Президент Рохас говорил о "физической и моральной храбрости Макартура": К. Ромуло, выступая в палате представителей США, витиевато распространялся о великолепной способности Д. Макартура понимать душу простого человека Востока, о его великом вкладе в улучшение взаимоотношений между народами. Будущий министр иностранных дел Филиппин подчеркнул и такой момент: белый человек потерял достоинство в глазах азиатов (имеется в виду колониальная политика европейских держав и США; в свою очередь, японцам, их пропаганде удалось расширить пропасть между Востоком и Западом) . И вот эту пропасть, пел дифирамбы К. Ромуло, ликвидировал Макартур, он построил между ними мост, а значит, восстановил доверие к белому человеку.

Возвышению в собственных глазах Д. Макартура способствовало решение филиппинского правительства сделать его почетным гражданином страны, занести его имя навечно в список роты филиппинских вооруженных сил, чтобы во время переклички при имени "Макартур" всегда следовал ответ: "Духом здесь!", приставить (до конца жизни) почетный эскорт телохранителей (отряд из 12 солдат филиппинской армии), выпустить филиппинскую монету с профилем Макартура и надписью "Защитник-освободитель".

Вот в немалой степени почему Д. Макартур не потрудился надеть парадный, официальный мундир, и принимал в первый раз императора в каждодневной форменной рубашке с расстегнутым воротом. Оттого встреча выглядела нелепой. Ее можно сравнить со сценой, когда разодетый в галуны швейцар при дорогой гостинице раболепно открывает дверь длинноволосому, в потертых джинсах туристу. Конечно, унижение. Собственно, это была еще одна капитуляция Японии. Но если первая проходила на глазах всего мира, то здесь - только на глазах спрятавшейся Джин, которая в свое время так надеялась на вазы, подаренные отцом этого человека отцу ее супруга.

Хирохито родился в Токио 29 апреля 1901 года, первенец в семье наследного принца Иосихито и его 18-летней жены принцессы Садоко. Поскольку однажды, в силу естественного хода событий, этот ребенок должен был занять японский престол, его имя выбиралось с особой тщательностью. "Хирохито" в приблизительном переводе означает "широкая благожелательность". В январе 1924 года Хирохито женился, а в 25 лет, когда умер отец, стал императором Японии. Это случилось на рождество 1926 года.

Император, на которого японцам запрещалось даже смотреть, предстал, вспоминают очевидцы, как обыкновенный, даже неказистый человек (в то время ему было 44 года). Обвислые плечи, чаплинский, немного смешной и заурядный профиль, подбородок, указывающий на отсутствие воли. Его движения были неуверенными, часто казалось, что он вот-вот споткнется обо что-то и упадет. Усы росли неровными кустиками, лицо покрыто пятнышками, а глаза за толстыми линзами очков напоминали бусинки, которыми наделяют плюшевых медвежат или котят, чтобы они "видели".

В личных покоях, то есть во дворце, император ходил в замызганной одежде и стоптанных туфлях. Он подолгу не брился (если, конечно, не должен был покидать дворец). В молодости будущий микадо путешествовал по Европе, где приобрел вкус к джазу, виски и гольфу. Хирохито увлекался морской биологией. После обеда он проводил многие часы в лаборатории, изучал под микроскопом морских обитателей, делал с них слайды и потом писал книги. Такой портрет императора часто рисуют американские журналисты, писатели. Они представляют его человеком слабым, безвольным, ничего не решающим и не решавшим. Как обвинять такого в развязывании войны, в преступлениях? Что, мол, взять с любителя рыбок, виски и джаза, который к тому же был вовсе не тщеславен, даже не хотел создавать империю "Великой азиатской сферы сопроцветания"?

На самом же деле все выглядело не совсем так. Хирохито, бесспорно, сильная личность. Он полностью отдавал отчет своим поступкам. 29 апреля 1986 года, когда состоялся официальный прием по случаю 85-летия со дня рождения Хирохито, император заявил, что военные годы были для него самым трудным временем. В тот же вечер в центральной части Токио состоялся митинг, участники которого заявили: "Мы не можем безропотно праздновать юбилеи императора, потому что он несет ответственность за войну".

В книге "Американская оккупация Японии" Майкл Шаллер пишет о том, как по мере приближения заката императорских побед разгуливалась фантазия американских "патриотов", мечтавших отомстить японцам за позор Пёрл-Харбора и Филиппин, за поражения на Тихом океане. Так, сенатор Теодор Билбоу требовал подвергнуть стерилизации всех японцев. Институт Гэллапа провел опрос, в результате которого выяснилось, что 13 процентов американцев выступают за полное истребление японцев.

Был даже разработан проект выведения "новой породы" японцев: "искоренения врожденного варварства японцев" путем "скрещивания их с тихими и послушными жителями островов Тихого океана". На полном серьезе, как отмечает солидная гонконгская газета "Эйшн Уолл-стрит джорнэл", это предложение рассматривал и изучал президент Трумэн. Не случайно работницам на японских фабриках перед окончанием войны власти стали раздавать таблетки с цианистым калием, который следовало принять в ту минуту, когда они подвергнутся насилию со стороны американских солдат. Вполне возможно, в Японии узнали о результатах опроса и решили принять соответствующие меры. Но в немалой степени хранители чести японских женщин судили по себе, по своим солдатам, которые на оккупированных территориях выступали в одной роли - насильников. Конечно же, японцы, боясь мести, испытывали страх.