Анатолий Марченко - Пограничники

Синилова невольно прервал вошедший в кабинет адъютант. Извинившись — «весьма срочно!» — он положил на стол генерала запечатанный пакет.

— Прошу вас, Александр Лукьянович, — обратился генерал к подполковнику Прусскому, — план действий в тылу противника доложить Военному совету армии.

Прусский удивленно смотрел на генерала. Тот, предупредив его вопрос, объяснил:

— Теперь командовать войсками будете вы, Александр Лукьянович. Меня срочно вызывают в Москву.

В тот же день Синилов выехал в столицу. Сборы были недолги: семья его еще в первых числах июля, как только дочери вернулись из «Артека», где их застала война, эвакуировалась в Саратов.

— Действия по тылам противника — это стихия пограничников. Подумайте над этим, — еще раз повторил Синилов на вокзале пришедшим проводить его товарищам.

Эти наказы Кузьмы Романовича были осуществлены его преемниками уже после отъезда генерала в Москву. В Музее пограничных войск хранится примечательный документ. «Обзор боевых действий погранвойск Мурманского округа с 22.6 по 1.12 1941 года».

В обзоре, в частности, говорится, что с 7 июля по 1 декабря пограничные части округа совершили 70 рейдов по тылам противника, в том числе в составе полка (погранотряда) три рейда, в составе батальона шесть и в составе роты двенадцать. На глубину свыше 200 километров осуществлено два рейда, от 100 до 200 километров — три рейда, от 60 до 100 километров — 65 рейдов…

В Москве К. Р. Синилову поручили формирование 2-й отдельной дивизии особого назначения войск НКВД. Начальником штаба стал В. В. Лукашов. Комиссаром дивизии Синилов попросил назначить П. А. Скородумова.

С Петром Александровичем Синилов расстался еще в январе 1941 года — комиссара послали на высшие курсы переподготовки политсостава. Когда началась война, Скородумов получил назначение на Западный фронт, здесь был ранен, на излечение попал в Калинин. Еще не оправившегося от ранения, ходившего с костылем друга Синилов разыскал под Москвой, в Перхушкове, в резерве политсостава.

Во 2-ю особую дивизию вошли отдельные части и учебные заведения пограничных и внутренних войск, расквартированные в Москве и Подмосковье, в том числе Высшая пограничная школа, Пограничное училище имени В. Р. Менжинского, части по охране промышленных предприятий и другие.

Бойцы дивизии несли гарнизонную службу, охрану порядка и оборонных объектов.

Осенью 1941 года враг вышел на дальние подступы к Москве. Над столицей нависла грозная опасность. По решению Государственного Комитета Обороны началась эвакуация из Москвы оборонных заводов, научных и культурных ценностей, золотого запаса. Эти мероприятия проводились быстро и четко. Но наряду с организованной эвакуацией началось и стихийное бегство части населения и приезжих из других мест, поддавшихся провокационным слухам, распространяемым вражеской агентурой, о якобы неминуемой сдаче Москвы.

Части дивизии Синилова навели порядок в городе. Но в столице по-прежнему было тревожно. Немцы теперь совершали воздушные налеты не только по ночам, но и днем, что усилило тревогу жителей. 17 октября по Московской городской радиосети выступил секретарь Центрального и Московского комитетов партии Александр Сергеевич Щербаков. Он разъяснил москвичам сложность обстановки на Западном фронте, вынужденность и целесообразность эвакуации. Вместе с тем А. С. Щербаков опроверг провокационные слухи о якобы готовящейся сдаче столицы: «За Москву будем драться упорно, ожесточенно, до последней капли крови. Планы гитлеровцев мы должны сорвать во что бы то ни стало».

Секретарь ЦК призвал каждого москвича твердо стоять на своем посту, быть активным бойцом, стойко отстаивать Москву от фашистских захватчиков. Центральные и московские газеты призывали москвичей в эти грозные дни сохранять спокойствие духа, дисциплину, бдительность и твердую уверенность в том, что Москва никогда не будет сдана врагу.

Бывший член Военного совета Московского военного округа и Московской зоны обороны К. Ф. Телегин вспоминал: «Принятые меры по поддержанию порядка и спокойствия в городе, видимо, принесли бы большие результаты, но усилившийся с фронта поток раненых, беженцев из западных районов Московской области… делали наши усилия недостаточно эффективными. Обстановка требовала уже других, более суровых мер военного времени…»

И они были приняты. Вечером 19 октября командующий и члены Военного совета Московского военного округа были вызваны на заседание Государственного Комитета Обороны. Выслушав их сообщения о ликвидации последствий случаев паники и неорганизованной эвакуации населения из Москвы 16–17 октября, ГКО в целях обеспечения обороны Москвы и укрепления тыла войск, защищающих столицу, а также в целях пресечения подрывной деятельности шпионов, диверсантов и других агентов немецкого фашизма принял постановление о введении с 20 октября в Москве и прилегающих районах осадного положения.

На этом же заседании Государственного Комитета Обороны было решено назначить генерал-майора К. Р. Синилова военным комендантом Москвы.

…Кузьму Романовича разбудил телефонный звонок — он прилег отдохнуть впервые за последние трое суток. Звонил дежурный по штабу, передал, что его срочно вызывают в Военный совет МВО, что машина уже выслана.

С Новопесчаной улицы машина вырвалась на Ленинградское шоссе и повернула направо, но шоферу тут же пришлось сбавить газ. С Волоколамского и Ленинградского шоссе к Белорусскому вокзалу двигались гурты скота. Потом машина нагнала колонну тракторов, тянувших прицепы с мешками, комбайны.

Как не похожа была эта затемненная, притихшая Москва на тот веселый, оживленный город, который он видел перед отъездом в Мурманск! Высоко в темном небе висели серые сигары аэростатов воздушного заграждения, на день их укрывали на бульварах. Позади, где-то за Химкинским водохранилищем, в черное небо вонзились кинжальные лучи прожекторов, заклубились вспышки разрывов зенитных снарядов. Начался очередной налет на Москву фашистских самолетов.

То и дело машину останавливал красный лучик карманного фонарика. Удостоверившись, что в машине находится генерал Синилов, ночной патруль или докладывал об имевших место происшествиях, или о том, что ничего подозрительного не замечено.

На командном пункте командующего Московской зоной обороны Синилова встретил дежурный и сразу провел к генерал-лейтенанту П. А. Артемьеву. Тут же находился член Военного совета К. Ф. Телегин.

Командующий протянул Синилову пахнущую типографской краской листовку с текстом постановления Государственного Комитета Обороны.