Валентин Новиков - Илья Глазунов. Русский гений

Духовному родству художника с этими писателями способствовала и такая черта их творчества, как страстность, предельная искренность в духовных исканиях – черта, как уже отмечалось, характеризующая самого Глазунова.

Великим знатоком исконного народного быта и речи справедливо считается П. Мельников-Печерский. Еще будучи учителем нижегородской гимназии, он увлекся изучением истории. Особый интерес проявлял к русским раскольникам, множество которых обитало в Заволжье. С этим краем, где до сих пор живы предания о Батыевом нашествии, о граде Китеже, связана творческая деятельность писателя.

«Старая там Русь, исконная, кондовая, – повествует он в романе «В лесах». – С той поры, как зачиналась земля Русская, там чуждых насельников не бывало. Там Русь сыстари на чистоте стоит, – какова была при прадедах, такова хранится до наших дней. Добрая сторона, хоть и смотрит сердито на чужанина».

Основные проблемы произведений Мельникова-Печерского, определяющие драматизм и трагизм конфликта, – проблема веры, любви, губительной сущности денег. Но суровость жизненных ситуаций не заслоняет писателю поэзии чувств, открываемой им в народных представлениях и обычаях. Он воспринимает народ как хранителя незыблемых нравственных ценностей, хотя и осуждает некоторые стороны быта.

Подлинный мастер русского слова, Мельников-Печерский создает живописнейшие пейзажи и колоритнейшие жанровые сцены, до основания проникает в духовный мир героев. Недаром по живописности создаваемых им картин его сравнивают с Б. Кустодиевым.

Мир писателя Глазунов открывает нам в образах странников, купцов (иллюстрации к рассказам «Поярков», «Красильниковы»), ревнителей веры («В лесах» и «На горах»), в сценах раскольничьего быта. Пристальный интерес художника к жизни раскольников объясняется тем, что русский раскол как специфическое явление исторической жизни России был недостаточно оценен в свое время ни славянофилами, ни западниками – представителями двух важнейших течений общественной мысли прошлого века. Да и в последующие времена это явление, теснейшим образом связанное с проблемой национального самосознания, не выдвигалось в круг первоочередных забот исследователей. По утверждению Достоевского – и славянофилы, с их только московским идеалом Руси православной, не заметившие в расколе ничего хорошего, и западники, судившие о явлениях русской жизни по немецким и французским книжкам, увидевшие в расколе только одно русское самодурство, факт невежества, – не поняли в этом странном отрицании страстного стремления к истине, глубокого недовольства действительностью. И что «этот факт русской дури и невежества, по нашему мнению, самое крупное явление в русской жизни и самый лучший залог надежды на лучшее будущее в русской жизни».

А Глазунова как раз и привлекают натуры страстные, мятущиеся, неукротимые в своем стремлении к истине. Неслучайно и в «Братьях Карамазовых» Достоевского неоднократно обращается он к образу Алеши, который представляет собой тип молодого человека, истово жаждущего правды, ждущего ее и верующего в нее, требующего немедленного участия в ней, скорого подвига, с непременным желанием хотя бы всем пожертвовать для этого подвига, даже жизнью.

К людям такого душевного склада принадлежит и Гриша, герой повествования Мельникова-Печерского, открывший своеобразие раскольничьего быта, день и ночь размышляющий: «Где ж правая вера, где истинное учение Христово?» Таким его показывает нам и художник. И хотя выход, найденный героем, имел характер рокового заблуждения, накал духовного горения поднимает его на истинно трагическую высоту.

Напряженность духовной жизни, процесс мучительного поиска истины, протекающий нередко в форме внешнего уединения от мира, прослеживается и в других глазуновских образах героев русской классики – иноков, обитателей монастырей. Кто способнее вознести великую мысль и пойти ей служить – уединенный и отъединенный от народа богач или «сей освобожденный от тиранства вещей и привычек» человек? Такой вопрос стоит за этими образами. Нет, считает один из героев «Братьев Карамазовых», действительное уединение не у нас, а у других, укоряющих нас в уединении. От народа идет спасение Руси. А русский монастырь, служивший и крепостью и хранилищем культурных ценностей, всегда был с народом.

«Я не мщу никому и гнушаюсь мщения, а лишь ищу правды в жизни» – так определил суть своего творчества Н. Лесков, занимающий равное место в ряду великих русских классиков, творцов священного писания о русской земле. Изображая нравственно-бытовые отношения людей разных сословий с позиций духовности, писатель реальные события жизни сплавляет с поэзией народного фольклора, повествований о деяниях мучеников за народ. Оттого жизнь лесковских героев предстает не просто как жизнь конкретных людей, но как житие и бытие национального духа. В их сознании неискоренимо присутствует мечта о человеческой красоте и справедливости, вера в свой добрый идеал, стремление послужить общественной пользе, доходя в этом до самопожертвования.

«Мне за народ очень помереть хочется» – эта мысль Ивана Флягина, героя повести «Очарованный странник», подводящая итог его блужданиям по свету, воспринимается как духовная доминанта образа, созданного Глазуновым. Служение Родине, даже при таких обстоятельствах, «когда спасение Отечества представлялось невозможным», слившееся с сутью русского национального характера, определяет смысл существования и других лесковских героев, одухотворенных правдолюбцев и праведников вроде протопопа Туберозова и дьякона Ахиллы из «Соборян», мастеровых Луки Кириллова и Марка Александрова из «Запечатленного ангела», умельца Левши («Левша»).

Но мимо взора писателя не проходили и темные явления российской действительности. Он рисует трагедию доведенных до отчаяния людей, нередко наделенных богатым природным даром. И тех страстных, глубоких натур, которые, не находя естественной сферы приложения бурлящим силам и чувствам, опускаются до чудовищных преступлений. Как, например, Катерина из «Леди Макбет Мценского уезда». Глазунов и здесь находит адекватные художественные средства для выражения особой природы трагизма, проявляющейся у Лескова, вычленяя сквозные для русской классики истоки трагических коллизий. Один из таких истоков связан с темой невинного убиения или страдания ребенка, последовательно разрабатываемой художником в иллюстрациях к произведениям Пушкина («Борис Годунов»), Достоевского, А. Толстого («Царь Борис»), в картинах исторического цикла.

Но вскрывает ли Илья Глазунов внутренний мир героя произведения или передает атмосферу свершившегося в нем события, в его картине всегда зримо присутствуют или ощущаются образ дороги и необъятного русского простора в слиянии земли и неба. Нередко герои оказываются застигнутыми художником в дороге – достаточно вспомнить его работы «Приезд в Мокрое» («Братья Карамазовы»), «Возвращение Дуни» («На горах»), «В пути» («Запечатленный ангел»), «Странник» («Очарованный странник»), «Метель» («Мороз, Красный нос» Н. Некрасова) и многие другие.