Юлия Барановская - Все к лучшему
Он пакостил снова и снова. У наших друзей огромное поместье на горнолыжном курорте, и они меня позвали с детьми приехать к ним в гости. Вот только нужно было сделать детям визы, а для этого требовалось разрешение Андрея. Он отказал. Как можно портить отдых своим детям? Ведь это не у меня нет визы, а у них, и я обойдусь без этого курорта, а вот им туда хотелось.
Есть же две модели поведения. Условно можно ударить, а можно поцеловать, и все чаще я вокруг наблюдаю мужчин, которые не выросли из мальчиков, дергающих девочек за косички, хотя хорошим добрым отношением добились бы большего.
Опять в суд
В начале 2014-го года у меня появилась первая работа на телевидении. Меня утвердили соведущей ток-шоу «Холостяк. Чего хотят женщины?». И произошло это не благодаря знаменитой фамилии моего бывшего мужа. Я часто слышала мнение, что сделала себе имя за счет Андрея – так говорил он сам, его мама, многие знакомые. Но на самом деле от ярлыка «жена футболиста» мне приходилось отмываться. Никто не хотел брать в программу «жену футболиста». Петро с большим трудом удалось уговорить съемочную группу хотя бы согласиться на встречу и знакомство со мной.
Мы встретились с девчонками – продюсерами шоу, и, по их признанию позже, они утвердили меня через десять минут разговора. Тема передачи была действительно мне интересна – отношения – так что я легко раскрепостилась и говорила. В конце концов, я на протяжении года только и делала, что говорила об отношениях.
Тема-то передачи была знакомая, а вот мир телевидения – очень новым. Благодаря «Холостяку» и его съемочной группе я начала знакомиться со съемочным закулисьем и его порядками. Шоу снималось блоками по несколько съемочных дней раз в месяц. Приходилось делить время между Лондоном, где дети, и Москвой, где работа, и все время летать туда-сюда. Хорошо, что в Лондоне был надежный тыл из моих подруг, которые приглядывали за детьми, и Ларисы – няни, которую я называю про себя Мэри Поппинс. Она всегда появляется в моей жизни, когда очень нужна, но на короткий период. В то время Рае пришлось вернуться в Россию, потому что рабочую визу я больше ей продлить не могла. Лариса появилась на пороге моей квартиры совершенно внезапно, как обычно. И осталась до тех пор, пока мы не уехали из Лондона и все в нашей с детьми жизни не встало на свои места.
Когда я приезжала в Москву, то жила у Жирковых. Гонорар начинающей телеведущей был не сказать, чтоб очень велик. А ведь надо было где-то жить, есть, содержать детей. При этом каждое возвращение в Лондон приносило новые счета. Я никогда раньше не думала, что при виде почтовых ящиков могут начать трястись руки. Ты только за все заплатишь, рассчитаешься, вдруг бабах – еще что-то сверху. Спасибо моим друзьям за помощь. Это было бесценно. И всегда в нужный момент. Сегодня я почти все вернула, но кое-что не смогу никогда, только какими-то поступками и делами. Один из мужей моих подруг попросил однажды копию моего паспорта. Я спросила: «Зачем?» Он ответил: «Надо». Так и поговорили, а через три дня он дал мне карточку от своего счета. Сказал, что я могу ею пользоваться. Я этого не сделала ни разу, но само понимание того, что если что, у меня будут деньги, – дорогого стоит.
Почему мы снова остались без денег? Потому что таким неожиданным способом Андрей решил дать о себе знать. Он перестал платить по мировому соглашению. Видимо, ему было нужно, чтобы какие-никакие, но отношения между нами продолжались.
Мне снова пришлось идти в суд. Теперь уже российский. Кстати, по мировому соглашению я не имела права обращаться туда, если все условия выполнялись. Так что я умоляла Андрея не нарушать соглашение, перестать издеваться: «Андрей, у меня же будет основание пойти в суд, а я этого не хочу». Не знаю, о чем он думал. Я же снова мучилась, меня ела совесть, и я все оттягивала поход к адвокату. В итоге все-таки пришлось это сделать. Мое дело невозможно было не выиграть – оно об алиментах, и закон в России очень четко на этот счет прописан. Единственная сложность была в имени Андрея Аршавина, а судьи опасаются громких фамилий.
Я опять сделала, как он хотел, подписав и тут мировое соглашение. Поскольку он не платил уже какое-то время, я имела право подать на алименты задним числом, зафиксировав те суммы, которые он не выплачивал. У него еще были задолженности с момента моего обращения в английский суд – и там довольно много набежало. По большому счету мне не нужны были эти деньги, но нам с детьми надо было где-то жить, и я просила Андрея просто купить нам жилье. Я согласна была отказаться от всех финансовых претензий и имущественных, однако Андрей на это не пошел. А на тот момент мы в Лондоне снимали маленькую квартирку, и дети жили друг у друга на голове. Мы с адвокатами решили, что я куплю квартиру сама на выплаченные задолженности. Не знаю, что было в голове у адвоката Андрея. Как потом выяснилось, он никогда не занимался семейными делами и почему-то вселил Андрею в голову мысль, что они выиграют суд. Это было невозможно. По российскому законодательству отец выплачивает алименты детям – 50 % на троих и более. Этот суд возможно выиграть, только переписав закон. Есть лишь одна поправка в законе. Папа имеет право попросить разделить алименты на две части: одну перечислять на счет мамы, чтобы она могла обеспечивать детей, а вторую часть перечислять на счет детей, и тогда этими счетами руководят органы опеки. Все. Более того, если отец не выплачивает алименты добровольно, тогда посылается исполнительный лист по месту работы и деньги выплачиваются непосредственно оттуда.
В течение суда Андрей игнорировал все заседания, ни с кем не общался, слал куда подальше моих адвокатов по телефону. Близилось финальное слушанье.
На очередное заседание я прилетела из Лондона. Была пятница, а в субботу я должна была вернуться и вести там большое мероприятие. По моим расчетам, я все успевала, но заседание затянулось. Адвокат Андрея понял, что ошибался, и начал оттягивать вынесение вердикта, сказав, что Аршавин выступит в суде в понедельник. Это опять рушит мою жизнь, срывает планы, но я вынуждена согласиться. Как же, Андрюшенька придет в суд. Может быть, мы, наконец-то, по-человечески поговорим.
В выходные мне позвонил его адвокат. Это был очень некрасивый поступок – он просто меня развел, использовав запрещенный прием. Я думаю, что где-то для него в аду уже приготовлен чан – ведь все возвращается, всегда. Что случилось? В субботу мне позвонил этот человек и начал умолять подписать мировое соглашение, конечно, выгодное им. Не ради него, ради Андрея. Он просил не ждать приговора суда и простить Андрею все задолженности. Он умолял согласиться подписать бумаги, по которым детям отходила все та же старая квартира в Питере, и что Андрей согласен купить еще одну, где они будут жить по-человечески: «Ну, не важно, Юль, что квартира вам не подходит. Он купит новую, потому что он очень любит детей, он по ним скучает, – говорил он. – Ты сейчас сделай, как он хочет. Он так жаждет вернуться к детям и общаться с ними. У него рвется душа. Я смотреть на это не могу. Я последние полгода провожу с ним больше времени, чем кто-либо. Он не любит женщину, с которой живет. Он весь в мыслях с тобой, с детьми».
