Дмитрий Лихарев - Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота

Тирпиц и руководимое им военно-морское ведомство уделяли большое внимание подготовке офицерских кадров флота. Если до 1897 г. в Германии было всего около 250 морских офицеров, то к началу первой мировой войны их число возросло до 2500. Хотя по сравнению с офицерским корпусом германской сухопутной армии, насчитывавшим 30 тыс. человек, морских офицеров было относительно немного, они играли в вильгельмовской Германии особую роль. К 1907 г. более 85 % курсантов военно-морских училищ являлись выходцами с территории, расположенной севернее линии Майнц — Кобург. У прусского дворянства не было традиций морской службы. Большинство немецких дворян по своему воспитанию и мировоззрению не подходили для таких профессий, как, скажем, военно-морской инженер. Подавляющее большинство немецких морских офицеров принадлежали к "третьему сословию". Процент кадетов дворянского происхождения колебался весьма незначительно: в 1895 г. они составляли 14 %, в 1902—13 %, в 1905—14 %. Многие известные адмиралы и флотоводцы кайзеровского рейха — Кнорр, Кестер, Хольман, Мюллер, Тирпиц, Ингеноль, Поль, Шредер, Капелле, Хиппер — получили дворянство только после долгих лет службы[380].

Таким образом, прогресс германской морской мощи на рубеже веков был налицо. Однако каковы бы ни были стратегические достоинства "теории риска" фон Тирпица, у нее было одно весьма существенное слабое место. Морская мощь не создается в один день, она требует длительного периода кропотливого созидания. В связи с этим возникает вопрос: могли ли колоссальные усилия Германии по созданию военно-морского флота, остаться незамеченными. Англией, и могла ли Британия остаться пассивным созерцателем перед лицом растущей угрозы?

Впрочем, Тирпиц прекрасно отдавал себе отчет о грозящей опасности. Гросс-адмирал вполне допускал возможность превентивного удара со стороны британских военно-морских сил с тем, чтобы без объявления войны уничтожить еще недостаточно сильный германский флот. Тирницу, как и многим его современникам, принадлежавшим к поколению европейцев, воспитанных на идеях социал-дарвинизма, мысль о превентивном ударе вовсе не казалась чем-то диким или несовместимым с моральными нормами цивилизованного общества.

В связи с вышеизложенным, любопытно отметить, что нападение японского флота на русскую эскадру в Порт-Артуре без объявления войны не вызвало в Англии ни осуждения, ни особого удивления. "Возмущение, которое, как говорят, охватило Петербург, в связи с нападением Японии, без формального объявления войны, является любопытной иллюстрацией того, как прочно укоренились традиционные представления в умах общественности… — вещала "Дэйли Трэфик". — Фактически объявление войны так же устарело, как, например, посылка средневекового герольда с известием о начале враждебных действий"[381].

Фишер выразил свое мнение по поводу действий адмирала Того в письме к Уильяму Мэю: "Чтение о восьми атаках Того на Порт-Артур заставило меня расхохотаться! С чего! Если бы у него были подводные лодки, достаточно было одной единственной атаки. Весь русский флот был бы пойман, как крысы в мышеловке и полностью уничтожен…Не предпринимать нападение первым! Да если наш адмирал на Средиземном море стоит той соли, которой он пропитался, он отбуксирует свои подлодки со скоростью 18 узлов от Мальты к Тулону, запустит их в Тулон (как хорьков на кроликов) прежде чем война будет объявлена; точно так же, как японцы действовали на глазах у русских офицеров, знавших, что война вот-вот начнется! На войне все дозволено! Бить в живот или еще куда! Лучшим объявлением, войны будет потопление вражеского флота! Это первое, что нужно знать о войне!"[382].

Поначалу германские морские программы 1898 и 1900 гг. не вызвали особой тревоги в британском Адмиралтействе[383]. Однако к 1902 г. благодушие начало быстро улетучиваться. Из официальных лиц одним из первых забил тревогу X. О. Арнольд-Форстер — парламентский и финансовый секретарь Адмиралтейства. Летом 1902 г. Арнольд-Форстер посетил главные базы германского флота Киль и Вильгельмсгафен и то, что он там увидел, произвело на него большое впечатление. По возвращении на родину Арнольд-Форстер представил кабинету министров меморандум, утверждая, что Германия должна рассматриваться как потенциальный противник. Для того, чтобы встретить возможную опасность во всеоружии, он предлагал начать сооружение военно-морской базы на восточном побережье Англии, усилить Отечественный флот и пересмотреть военные планы с поправкой на Германию.

Фишер полностью поддержал опасения своего гражданского коллеги и даже написал письмо Арнольду Уайту с просьбой выступить в прессе о германской угрозе и намекнуть на желательность сближения с Францией[384]. В октябре того же года Селборн и правительственный кабинет, изучив имеющуюся в их распоряжении информацию, пришли к выводу, что германские военно-морские программы, не в пример русским или французским, выполняются быстро и пунктуально, и планируют их, скорее всего, имея в виду Англию. Морской министр не преминул указать, что военно-морской бюджет Великобритании в связи с этими фактами следует увеличить на 3 млн. ф. ст.[385].

В течение последующих двух лет тревога в Англии по поводу растущей германской морской мощи продолжала увеличиваться. Произносились многочисленные речи, писались статьи и памфлеты, предупреждавшие о грядущем "германском вызове". Известный военно-морской обозреватель Арчибальд Хэрд, ставший позднее редактором авторитетного "Брассейз Нейвал Эннъюал", начал с этого времени специализироваться на "германском вопросе", не уставая напоминать своим читателям; "Германия обещает стать самым серьезным нашим соперником на морях"[386]. Некоторые публикации были даже паническими: "В то время как морская мощь в руках Британии не может представлять угрозы, в руках Германии она превратится в страшную угрозу миру, тем более, что история новейшей германской политики это история агрессии, стремление к расширению своих границ и захвату чужих колоний любой ценой"[387].

Но, несмотря на растущее беспокойство общественного мнений, никаких изменений в военные планы Адмиралтейства внесено не было. Первые конкретные планы военных действий против германского флота появились в июле 1904 г. и были разработаны принцем Луи Баттенбергом — немецким аристократом на английской службе, бывшим в то время начальником отдела военно-морской разведки. План предусматривал использование миноносцев и торпедных катеров для блокады устья Эльбы и выходов из германских военных портов. Однако планомерное сосредоточение британской морской мощи в водах метрополии началось только после того, как Фишер стал первым морским лордом, т. е. с октября 1904 г.