Павел Михайлов - 10000 часов в воздухе

Именно здесь 27 июля 1941 года под руководством Коммунистической партии Югославии началось народное восстание против гитлеровских оккупантов. Вскоре оно охватило всю страну, окончившись исторической победой над фашистами. С тех пор 27 июля ежегодно отмечается в Югославии как большой национальный праздник.

Горючее, которое мы благополучно доставили, выручило партизанские танки.

— Теперь они снова загрохочут! — воскликнул рослый танкист.

Мы были поражены блестящей организацией базы Народно-освободительной армии у местечка Оток. Партизаны жили в глубоких пещерах, неуязвимых для вражеских авиабомб. Там находились и мастерские, и склады боеприпасов, и госпиталь.

Партизаны гордились своим богатым хозяйством, и им явно не терпелось показать его нам.

— Не можем здесь долго оставаться, — отвечали мы огорчённо, — фашисты обнаружат наш самолёт и разбомбят его.

— Ништа, ништа, друже капитан! — уверенно возражали партизанские командиры. — Авион мы ваш замаскируем так, что ни один фашистский коршун его не заметит. У нас есть большой опыт в этом деле: ведь поле, на котором вы сели, не разбомблено, хотя оно прекрасно просматривается днём с воздуха, не правда ли?

Оказывается, подготовив к нашему прилёту эту площадку, партизаны каждый день на рассвете засаживали её для маскировки кустарником, а ночью всё убирали.

Бойцы-югославы обступили наш экипаж, забрасывая нас нетерпеливыми вопросами. Их интересовало многое, особенно же то, как идут дела на других партизанских точках Югославии, каковы успехи Советской Армии.

Закончив разгрузку и тепло распрощавшись с партизанами и советскими офицерами связи, мы готовились взлететь, как вдруг видим: в наш самолёт грузят что-то.

— Разве мы вам лишнего бензина привезли? — изумился я.

— Нет, что вы! По приказу командующего соединениями словенских партизан генерал-лейтенанта Розмана мы грузим для вас скромный подарок — новенький трофейный мотоцикл!

Среди партизан были и женщины. Рослая, красивая девушка, помнится, звали её Душанка, сказала нам:

— У нас в Словении такой обычай: без подарка гостей не отпускать.

Мы не посмели обидеть хозяев и приняли их подарок с благодарностью…

Вторично направили нас в Оток через две недели. Этот полёт проходил в очень трудных метеорологических условиях. Погода совершенно испортилась. В пепельно-сером небе громоздились мощные кучевые облака; подобно чёрным хребтам, они стеной преграждали нам путь к побережью Югославии.

Лавируя между облачными шапками, рассекая их крылом, мы поднялись на высоту до четырёх тысяч метров.

Самолёт швыряло так, что даже некоторые приборы выходили из строя. Машина сплошь была усыпана искрящимися огоньками. На стеклах фонаря пилотской кабины играли ослепительные зайчики. Лопасти винтов наэлектризовались, превратившись в феерический, сверкающий всеми цветами радуги фантастический круг. Казалось, мы горим.

Наконец мы преодолели этот насыщенный атмосферным электричеством облачный барьер и полетели над волнистым степным простором, где то и дело мелькали скалистые тёмные вершины гор.

Оток был найден нами не без труда.

Здесь мы узнали горестную весть. Душанка, утирая слезы, так не идущие к её мужественному лицу, рассказала нам о гибели генерала Розмана, одного из прославленных героев народно-освободительного движения Югославии. Оказалось, что англичане доставили в Оток новый тип миномёта. Генерал Розман, который всегда входил во все мелочи боевой жизни, лично руководил его испытанием. При первом же выстреле миномёт разорвало, ранило боевой расчёт. Генерал был тяжело ранен в брюшную полость. Несмотря на принятые меры, спасти его не удалось.

Мне стало ясно, почему наше командование направило нас в этот полёт. Мы доставили в Оток нового югославского командующего.

А фашисты, пронюхав о гибели грозного Розмана, приободрились, активизировали свои действия, считая, что партизаны деморализованы гибелью своего командира. Однако расчёты захватчиков не оправдались.

Теперь, в эти знаменательные дни освобождения столицы Югославии, площадка Оток снова стала центральным узлом снабжения словенских партизан всем необходимым: оружием, боеприпасами, обмундированием.

До сих пор словенские партизаны как бы играли с фашистами в кошки-мышки: заманят часть в мешок и перебьют её. Освобождение Белграда и успешное наступление советских войск вместе с частями НОАЮ позволяли теперь изменить способы борьбы с захватчиками. Речь шла уже не о том, чтобы тревожить гитлеровцев, — настал момент полностью уничтожать их живую силу. Предстояло генеральное сражение. Поэтому для снабжения словенских партизан направили не одну нашу машину, а целую воздушную армаду — десять тяжёлых транспортных самолётов.

Так как на площадке Оток бывал до сих пор только наш экипаж, то общее руководство операцией поручили мне. Выполнение задания было связано с большими техническими трудностями. Ночью на зажатом в излучине реки «пятачке» надо было посадить десяток тяжёлых самолётов, да так, чтобы избежать аварии.

Перед стартом мы кратко ознакомили экипажи с характерными ориентирами, со всевозможными препятствиями на подходах к аэродрому. Связь между собой уговорились держать по командной радиостанции.

К счастью, на этот раз установилась хорошая погода: небо чистое — ни облачка, только россыпь искрящихся звёзд. Мы шли на высоте три тысячи метров над морем, курсом на северо-восток.

Блуждающие по тёмному небу прожекторы противника, установленные в портах Сплит и Шибеник, служили нам прекрасными ориентирами. Наши корабли приближались к цели. Внизу, на извилистых горных дорогах, то и дело вспыхивали светящиеся шары-ракеты, били минометы, летели трассирующие пули: партизаны вели бой с оккупантами.

Под крылом город Карловац; правее нашего курса в небе бледное зарево — отражение огней Загреба. Один за другим заходим на посадку. Наш экипаж сел вторым. Уже с земли я продолжал по радио руководить приземлением нашей армады, но все самолёты в эту ночь посадить не удалось. Внезапно вокруг площадки поднялась сильная ружейная, пулемётная, орудийная стрельба, и мы очутились как бы в огненном кольце. Быстро разгружаем приземлившиеся самолёты. Остальным приказываю возвращаться на базу. Рисковать бессмысленно: становится очевидным, что фашисты, встревоженные гулом моторов наших транспортных машин, поняли, чем это им грозит, и решили захватить самолёты вместе с грузом. Пора и нам убираться восвояси.

Я взлетаю последним, перестрелка постепенно стихает. Но не успел я развернуться над площадкой, как огонь с земли вспыхнул с новой силой. Били изо всех видов огневых средств, поражало обилие взлетающих в воздух разноцветных ракет. У нас на борту советский полковник, старший офицер связи на партизанской точке. Он летел в Бари по вызову.