Гвидо Кнопп - История триумфов и ошибок первых лиц ФРГ

В быстром темпе Брандт и Шель обошли сомневающихся и довели дело до конца. 30 сентября Вальтер Шель, выступая перед партией, выдвинул решение — первым делом необходимо провести переговоры с СДПГ. С ХДС можно было ограничиться «обменом информации». В этот же день были проведены переговоры о коалиции, начались они с футбольного матча перед виллой Брандта, а после игры маленькие группки провели переговоры прямо на природе. Через два дня бумаги о соглашении были готовы, фракция СПГ согласилась с этим решением. 3 октября Брандт с Шелем выступили перед федеральным президентом и оповестили его о своем желании «править совместно». В целом у коалиции было преимущество в бундестаге в 12 голосов. Хватит ли его?

21 октября 1969 года Вилли Брандт был избран четвертым федеральным канцлером ФРГ. Чтобы предотвратить ситуацию, в которой депутаты могли бы уклониться от принятия решения, воспользовавшись своим отсутствием, Гельмут Шмидт назначил перекличку на утренние часы. Если кого-то не хватало, к нему тут же направлялся курьер, который, при необходимости мягко настаивая, препровождал депутата в бундестаг. Где курьеры должны были искать уклонившихся депутатов, было ясно, поскольку накануне вечером каждый народный избранник должен был оставить информацию о том, «в какой кровати он будет спать». Этого потребовал временно исполняющий обязанности председателя партии. Действительно, депутаты от СДПГ и от СПГ оказались дисциплинированными и сплоченными — к счастью для коалиции, поскольку Брандт набрал 251 голос, что лишь на два голоса превышало барьер, необходимый ему для вступления на пост канцлера. Следовательно, двое депутатов коалиции голосовали против него.

«Господин депутат Брандт, Вы принимаете этот выбор?» Голос Вилли Брандта оставался твердым: «Да, господин президент, я принимаю выбор!» — сказал он быстро и решительно. Первым его поздравил Гельмут Шмидт. Его предшественник на посту канцлера, Кизингер, колебался чуть дольше, чем необходимо. После поздравлений от верхушки СПГ — Шеля, Геншера и Мишника — к канцлеру медленно подошел Герберт Венер, лидер фракции социал-демократов. Он немного нерешительно взял его руку. Потом на несколько мгновений прислонил свою голову к плечу Брандта, тот немного смущенно похлопал его по спине. За запотевшими стеклами очков были видны влажные глаза Венера. В первый раз за всю историю ФРГ во главе правительства встал социал-демократ. Четыре избирательных бюллетеня были объявлены недействительными из-за недопустимых замечаний на полях. На одном из бюллетеней было написано «Амос, 5:20»[27], для большинства депутатов это было непонятно. На остальных трех было написано: «Бедная Германия!», «Спасибо, нет!», «Фрам, нет!» Это было понятно.

К началу канцлерства у 55-летнего Вилли Брандта уже сложилась яркая политическая карьера. Два раза он уже пытался занять важную должность в Бонне. Он делал свои первые шаги в политике в послевоенном Берлине, помогая бургомистру. В 1957 году он сам стал бургомистром Берлина. Стремительная политическая карьера Брандта привлекла внимание партийной верхушки СДПГ, которая стремилась избавиться от идеологических пут и трансформироваться в современную народную партию. Постепенно пыльные идеологические реликты времен основания партии были отправлены в чулан со старым хламом: обращение «товарищ», обращение на «ты» между членами партии, «социалистический привет», который завершал любое официальное письмо коллегам по партии.

Чтобы избавиться от славы поклонников классовой борьбы, СДПГ нужен был новый лидер, соответствующий духу времени. Вилли Брандт, молодой и динамичный. сознательно противопоставил себя «ветерану», первому канцлеру Конраду Аденауэру. В противоположность прежнему кандидату СДПГ, очень талантливому, но не слишком выразительному Эриху Олленхауэру, Брандт обладал яркой харизмой и был на удивление фотогеничен. С высокими скулами, серо-голубыми глазами и смелым локоном надо лбом, про который его жена всегда говорила, что он «там один как Берлин», Брандт был невероятно хорошо принят как женщинами, так и мужчинами. Он знал, как показать товар лицом. На Берлинский бал для прессы он явился в смокинге. Его жена Рут была в облегающем белом сатиновом платье, и на следующий день украшала первые полосы всех газет. Жизнь семьи Брандт проходила «как в кино», и общественность была в восторге.

Стратеги избирательной кампании выставили Брандта в самом привлекательном виде. В рекламных сюжетах избирательной кампании можно было видеть, как утром Вилли прощается с семьей и отправляется в ратушу Шёнеберг, разумеется, без сопровождения полиции. Брандт должен был стать кандидатом от народа, «своим парнем», «человеком, живущим по соседству». Его показывали во время дискуссии с пожилыми жителями, с которыми он серьезно обсуждал вопрос — получит ли каждый пенсионер по телевизору. Избирательная кампания по американскому образцу должна была обеспечить сногсшибательный успех а-ля Джон Кеннеди. Во время избирательной кампании Брандт носился по стране и проводил бесчисленные встречи, менял модные костюмы, сшитые для него на заказ, и произносил охрипшим голосом предвыборные речи на партийных мероприятиях в провинции, и домах престарелых и на вечеринках. Избиратели принимали его хорошо. Брандт был кандидатом, который может выслушать и охотно выпить с вами стаканчик-другой. Конкуренты раскритиковали «немецкого господина Кеннеди» по всем статьям, назвав бессодержательной копией американского президента. Они настаивали на том, что у Брандта нет масштаба Кеннеди, что он просто повторяет позы и жесты великого американца. А когда его жена, Рут Брандт, в середине избирательной кампании забеременела, многие заявили, что это «уловка», поскольку у Джеки Кеннеди год назад, во время избирательной кампании Джона Кеннеди, родился «процентный ребенок». Нападки политических противников Брандта во время избирательной кампании были лишь репетицией перед будущей клеветнической вакханалией.

13 августа 1961 года срочно вызванный бургомистр Берлина Вилли Брандт растерянно стоял перед колючей проволокой, за которой строители деловито снимали асфальт в самом центре города: «Эй, парни, что это вы тут творите?!» — спрашивал Брандт. ГДР без всяких шуток приняла решение остановить исход восточных немцев в ФРГ при помощи строительства стены в Берлине. В яростном бессилии Брандт апеллировал к своему «другу», президенту США Джону Кеннеди, и просил положить конец этому безобразию. Тот, разумеется, остался холоден и потребовал только усиления военного гарнизона США в Берлине.

Брандт выучил этот урок. На будущее он понял, что ФРГ должна сама защищать свои интересы, если она хочет выстоять в условиях протектората держав-победительниц. Канцлер Аденауэр не прервал избирательную кампанию. Когда через 9 дней после постройки Берлинской стены канцлер появился в Берлине, его встретили язвительные крики: «Ура! Спаситель явился!» Берлинцы были очень обижены на Аденауэра за то, что он оставил их вместе с бургомистром наедине с бедой и предпочел участвовать в предвыборной гонке, все больше напоминающей фарс. Сын Брандта Петер, которому в это время исполнилось 13 лет, до сих пор вспоминает о невероятных нагрузках, которые пришлось вынести его семье в те месяцы: «Я ничего этого не понимал. Меня учили, что патриоты — это те, кто выстоял против Гитлера».