Татьяна Михайловна Соболева - В опале честный иудей

Я люблю его осеннее стихотворение «Красные искры, желтые искры».

Красные искры, желтые искры - Праздник осенней метелицы.

Кружатся листья, падают листья, падают тихо и стелются.

Веером с веток, в мареве света листья летят вереницами...

И почему-то в эти минуты листья мне кажутся птицами в первом полете, в робком залете трассами очень недальними...

Но не грустите, не провожайте листья глазами печальными.

Лес мой просторный, сад мой узорный полон летящими листьями.

Радость - в паренье, хоть на мгновенье... Первый полет и единственный...

Хотите узнать, как оно появилось?

В один из ясных дней октября мы долго бродили по Измайловскому лесопарку... День был так хорош, что не хотелось возвращаться в город. На одной из безлюдных аллей в глубине парка увидели скамью и решили здесь посидеть... Нарядный, торжественный исход лета, красочная пора листопада. При малейшем дуновении ветерка нас осыпал дождь увядших листьев. Где-то поверху слышалось их сухое шуршание... Летом, касаясь друг друга, листья мягко шелестят, словно лепечут, шепчутся. Теперь доносился шорох, негромкие потрескивания - шаги осеннего шума.

Внезапный порыв ветра бросил в нас целую охапку листьев - такими охапками, снежными «зарядами» отличаются зимние метелицы. А тут? Мы не сговариваясь посмотрели на вершины деревьев: непрерывно, будто догоняя друг друга, слетали с веток разноцветные листья - красные, желтые, зелено-желтые, красно-зеленые, бурые, коричневые... В первые секунды они разлетались в разные стороны, как цветные брызги. Но, приближаясь к земле, словно замедляли свой первый и последний полет, кружились, даже немного поднимались потоком воздуха кверху и в конце концов еще одной краской ложились на травяной ковер. Некоторые, слегка прошуршав, завершали полет на скамье, на наших шляпах и пальто... Другие ложились у наших ног.

Солнце клонилось к западу, когда мы неторопливо покидали праздник осени.

А вечером Александр Владимирович прочитал мне готовое стихотворение. Одно из тех, что не пришлось редактировать, поправлять, до-переписывать. Очевидно, происшедшее, увиденное было так созвучно, так близко душе поэта, что слова подобрались сразу и безошибочно. Как вы считаете?

ПОЧЕМУ ПОЯВИЛСЯ В ТВОРЧЕСКИХ ЗАМЫСЛАХ АЛЕКСАНДРА СОБОЛЕВА ЕФИМ СЕГАЛ?

Вспоминая о лете 1977 г., проведенном в Озёрах, как о небогатом для него заметными событиями, Ал. Соболев написал:

...Лишь явь: для своего романа соткал полотнища страниц...

Да, именно в 1977 г. легли на бумагу последние главы его единственного романа «Ефим Сегал, контуженый сержант». Смелость автора, врожденная привычка идти к благородной цели «не в обход, путями торными, а напрямик, по бездорожью», сказались и здесь. Не задумываясь о неблагоприятных последствиях, наперекор антисемитским установкам «сверху», он вынес еврейское имя и фамилию в заголовок романа. Факт для советской литературы редчайший, если не ошибаюсь, всего-то второй после Эренбурга. Еврей - главный, «сквозной» положительный герой? Того необычнее. Не стоит, однако, думать, что Ал. Соболев хотел «подразнить гусей», показать себя этаким храбрецом, обратясь в своем повествовании к образам современников-евреев. Писал в полном согласии с замыслом, угождая правде, блюдя правду.

Роман в известной мере автобиографичен. Это и определило его содержание. «Прозрение» - так названа первая часть романа. Прозревают, известно, от заблуждений. Такое многотрудное испытание выпало на долю журналиста и поэта Ефима Сегала, ровесника Октября, воспитанного в духе преданности и некритического отношения к партии и ее великому вождю Сталину. Жизнь в обществе «развитого социализма» заставила его о многом задуматься, пересмотреть свои юношеские убеждения, он сумел взглянуть на оборотную сторону «медали» - и обнаружил явь тоталитарного государства. Во всем ее не просто несовершенстве, но закоренелой порочности.

После ранений и контузий Ефим Сегал признается медкомиссией госпиталя пригодным для работы в оборонной промышленности. Фронт требовал постоянного пополнения - таков жестокий закон военной мясорубки. И поэтому на опустевшие рабочие места взамен здоровых мужчин, надевавших шинели, заступали те, кто уже не мог больше по состоянию здоровья участвовать в боевых действиях. Вот и Ефим Сегал примерно за год до окончания войны оказался сперва в инструментальном цехе, а позже в заводской многотиражке. И тут молодой журналист вынужден опять вести боевые действия, вступить в неравный бой с псевдозащитниками Родины, получившими бронь по спискам руководящих кадров. Вдали от фронта, никем не контролируемые - не до того, идет война! - они обворовывают полуголодных рабочих, погрязли в злоупотреблениях и разврате, обманывают высокие, вплоть до ЦК, партийные инстанции, поставляя на поля сражений продукцию сомнительного качества, что может стать причиной гибели многих участников боевых действий. Иными словами, прячась за широкие спины высокопоставленных покровителей, идут на прямые преступления. Получают награды, премии. В том числе лично от товарища Сталина.

Ефим Сегал пытается разоблачить их. Проходят многие месяцы неравной борьбы. И спадает пелена заблуждения с зорких глаз Ефима Сегала. Наступает неизбежное прозрение. Он терпит полное поражение: остается без работы, а значит, без куска хлеба, подорванный фронтовыми травмами организм его не выдерживает, и он попадает, хотя и в легкое отделение, но психбольницы. Заботами умного доброго врача подлечивается. Но каким рисуется будущее? Он открывает для себя, что сражался не с отдельными никудышными, бесчестными коммунистами-руководителями крупного оборонного предприятия, а с самой тоталитарной Системой, опутавшей страну. Жесточайшему испытанию подвергается и личная жизнь Ефима Сегала. Море страданий приносит молодой чете Сегалов начало их «свадебного путешествия» - отрезка их совместной жизни длиной пока что в несколько месяцев... А что впереди?.. На этом не поставленном прямо, но неизбежном вопросе завершается роман. «“Широка страна моя родная”, но нет мне в ней ни убежища, ни пристанища», - делает безрадостный вывод прозревший журналист.

Обдуманно, с расчетом на будущее выбрано и использовано автором в названии романа слово «контуженый». Что он хотел этим сказать?

За ответом обратимся к Ал. Соболеву - прообразу Ефима Сегала. Тот и другой - инвалиды войны. Но инвалидность у обоих - это только травмированная физическая оболочка сильных духом людей. Не по ним

.. .покой - стоячая вода, затянутая тухловатой тиной...

Суть натуры «родителя» Ефима Сегала - поэта Ал. Соболева - в другом: