БондиАнна. В Россию с любовью - Чапман Анна
У меня лучшая в мире работа, я живу в лучшем месте на Земле!
Незнакомый мужчина, танцующий рядом, наклонился к моему уху и произнёс:
— Бандитка.
Я улыбнулась ему, и незнакомец затерялся среди людей. То, что он сказал, было правдой. Бандитка Анна, как БондиАнна.
Тут мою руку мягко перехватили.
— Шампанского? — спросил тот, кто это сделал.
Передо мной стоял невероятно притягательный молодой человек в белой рубашке с расстегнутыми верхними пуговицами. И сильным французским акцентом.
Придёт время, и я обязательно расскажу и эту историю. Череда событий заставила меня съехать с моей квартиры и уйти с работы по своей воле.
Одновременно на чистом листе моей жизни должна была появиться одна важная подпись. Та, что снова сделает меня свободной. Мать Алекса позвонила и сказала, что он закончил первый этап реабилитации и готов со мной встретиться. Я решила не откладывать этот визит.
Глава 35
Хорошее дело браком не назовут
Лондон, 2005 г.
Дорога до клиники была долгой, зато за это время я как раз смогла морально подготовиться. Предугадать реакцию мужа на новый разговор о разводе было невозможно. Потеря зрения, слёзы, крики, оскорбления — случиться могло что угодно.
Я пообещала себе, что, как бы там ни было, из клиники выйду с подписанными бумагами о разводе.
Несколько минут я постояла перед дверью его палаты, сделала пару глубоких вдохов и выдохов и ещё раз мысленно повторила заранее подготовленные фразы. Только после этого постучала. Ответа не было, и я тихонько приоткрыла дверь.
Его я увидела сразу. Алекс в серой хлопковой пижаме лежал на кровати с поднятой спинкой и смотрел в окно. Из его руки торчала игла, трубка от которой тянулась вверх к капельнице. Рядом на комоде стояла чашка — видимо, Джейн принесла из дома, — и лежала книга.
Алекс медленно повернулся и посмотрел в сторону двери. Я заметила, что у него чистые волосы.
Тысячу лет их такими не видела!
И вообще, он весь был чистый, опрятный, от него пахло стиральным порошком и лекарствами, а не мочой и перегаром. Волосы отросли, видимо, давно не стригся. Но ему так даже шло.
Какой же он всё-таки красивый!
Алекса побрили, отмыли, одели в целую и опрятную одежду, а его кровь непрерывно очищали от того, чем он пичкал себя очень долгое время. Карие глаза смотрели спокойно и даже кротко, а на лице не было никаких эмоций.
Он вообще понимает, кто перед ним? Помнит, что вообще было?
— Привет, Алекс, — осторожно начала я. В любой момент я была готова выскочить за дверь или позвать на помощь.
— Привет, — ответил он так просто, будто мы виделись каждый день.
— Ты как?
Он пожал плечами. Исчерпывающий ответ.
— Я все помню, — вдруг сказал Алекс. — Зачем ты пришла, Анджики?
В его вопросе не было грубости, агрессии или злости. На самом деле в его вопросе вообще ничего не было, никаких эмоций — слова вырывались изо рта, словно пар, пустые и еле видимые, и тут же растворялись в воздухе, будто их вовсе не было.
Сейчас я поняла смысл выражения «безжизненный голос». У Алекса он был именно таким, во всём Алексе не осталось ничего, кроме лекарства, методично стекающего по трубке в вену.
И тогда я решила не ходить вокруг да около.
Он ведь сам спросил!
Внутренне приготовившись столкнуться с бурей, я выдохнула:
— Я привезла бумаги о разводе. Нужно лишь подписать…
— Давай. — Алекс приподнялся, чтобы поудобнее сесть, и потянулся за ручкой, которая лежала на тумбочке за книгой.
На секунду я опешила, потом с подозрением протянула документы и, затаив дыхание, смотрела, как Алекс мягкой рукой проставляет свою подпись во всех нужных местах.
Этого. Просто. Не. Может. Быть.
Алекс подписал последний лист и уточнил, все ли это бумаги. Он вернул мне стопку документов и, как только я взяла, отвернулся и стал смотреть в окно.
В самую последнюю секунду, даже долю секунды, я увидела в его глазах что-то такое, от чего мне стало зябко. Там были апатия, разочарование и обида на меня.
Как только я поняла, что теперь не завишу от него, я ощутила бездонную пустоту. Как будто вся моя жизнь была совершенно бесполезна, а я никому не нужна. Все мои усилия спасти наш брак оказались тщетными. Я думала, что почувствую радость избавления, но меня переполняли отчаяние и потерянность. А ещё — уныние и грусть. Как будто умер человек.
Я словно потеряла кого-то близкого и дорогого.
Сердце болезненно сжалось. Я ощутила новый приступ вины, а следом накатила горечь от утраченной веры в счастливое будущее. Боль и скорбь по тому, что могло бы у нас быть, но не случилось, лавиной разошлись по всему телу.
А ведь так и было! Умерло наше с Алексом «мы» — и в руках я держала свидетельство о смерти. Вот почему мне было так горько. Я горевала о нас, переживала и в душе оплакивала. Это было естественно.
Говорить больше было не о чем, да и Алекс ясно давал понять, что не настроен общаться. Поэтому я молча вышла из палаты, всё ещё сжимая в руках стопку бумаг.
Я просто шла по коридору к выходу и мечтала поскорее добраться до дома и смыть с себя — и со своей жизни — все тяжёлые воспоминания о нашем браке.
И даже сейчас… Я всё ещё его люблю.
Глава 36
Ритуал, который объединил
Лондон, 2005 г.
Позвонил Виктор.
— Ты в Лондоне? — спросила я.
— Нет, представляешь, в Индии по делам. Слушай, а прилетай ко мне? Сгоняем в Варанаси, тебе понравится!
Раздумывать я не стала. Мне хотелось убежать из города, где каждая улица напоминала об Алексе. Оставила вещи у Веры, прихватив лишь небольшую сумку. Виктор забронировал билет, и уже через несколько часов я сидела в самолёте.
— Надень кроссовки, — сказал он, — будем много ходить. В том числе и по коровьему дерьму.
— Звучит изумительно, — рассмеялась я.
Варанаси, 2005 г.
Индия встретила меня влажной жарой и гомоном сотен голосов.
Выйдя из аэропорта, я поймала такси — белую, видавшую виды «Тойоту» с водителем-индусом. В пути со мной произошла невероятная история, которая будет понятна, наверное, только людям, живущим в Индии. Сначала водитель подсадил второго человека как пассажира, чтобы заработать в 2 раза больше. Потом, когда у нас начался дружеский диалог с попутчиком, он запретил нам общаться и начал угрожать всех высадить.
Когда по совершенно непонятным причинам всё дошло до скандала, водитель всё-таки выставил второго пассажира, оставив того в незнакомом районе, а я продолжила путь в запертой «Тойоте». Через 2 часа, подвозя других людей и игнорируя меня, этот странный таксист наконец-то доставил меня к пристани. После вмешательства охраны отеля я оплатила ему поездку на 100 рупий меньше, чем мы оговаривали, хотя в глубине души считала, что такой «сервис» не стоит и рупии. Однако решила, что пусть маленькую, но всё-таки победу я одержала, хоть чем-то наказав наглого водителя.
Спустя пару минут водитель пришёл в себя и начал на всю улицу что-то голосить на хинди.
Где-то я уже слышала такие вопли…
Лондон, 2001 г.
Алекс смотрел на меня, а я на него.
Всё в нём мне нравилось: его британские веснушки, белая кожа, худощавые руки, спущенные джинсы, его улыбка, голос, запах. А сэндвичи, которые он готовил, я вообще считала самой вкусной едой в мире.
Недавно погасли уличные фонари, — город готовился встретить очередной рассвет.
Влюблённые друг в друга и в жизнь, мы шли по одному из самых бедных районов Лондона, возвращаясь домой.
Днём мы старались сбегать в центральный Лондон, а здесь лишь ночевали. Так жили многие лондонцы — выходили из квартиры в спальном районе, платили два фунта за автобус и через час оказывались в центре, то есть в другом мире.
Лондон — город контрастов. Пышная помпезность викторианского стиля соседствует с лаконичностью современных небоскрёбов из металла и стекла. А роскошные кварталы в центре на самом деле находятся не так далеко от лондонских трущоб.
